"Когда был актером, хотел популярности в США. Теперь я очень популярен в США": Интервью Зеленского в Мюнхене

Опубликованно 31.08.2020 06:20

Во время панели Townhall on Ukraine в рамках 56-й Мюнхенской конференции по вопросам безопасности президент Украины Владимир Зеленский дал интервью. Оно получилось довольно резким - были как острые вопросы, так и прямые ответы Зеленского. Украинский президент не стеснялся упрекать Европу, что тема Украины сошла с первой страницы повестки дня, выразил протест относительно 12 шагов, предложенных в Мюнхене для Украины, отметил, что мир забывает, что вопрос Крыма является не менее важным, чем Донбасса, фактически акцентировал, что Трамп не желает встречи с ним, а также отметил, что при необходимости армия Украины увеличится до 300 тысяч и будет бороться до конца. 112.ua предлагает почитать самые интересные фрагменты этого разговора.

Во время панели Townhall on Ukraine в рамках 56-й Мюнхенской конференции по вопросам безопасности президент Украины Владимир Зеленский дал интервью. Оно получилось довольно резким - были как острые вопросы, так и прямые ответы Зеленского. Украинский президент не стеснялся упрекать Европу, что тема Украины сошла с первой страницы повестки дня, выразил протест относительно 12 шагов, предложенных в Мюнхене для Украины, отметил, что мир забывает, что вопрос Крыма является не менее важным, чем Донбасса, фактически акцентировал, что Трамп не желает встречи с ним, а также отметил, что при необходимости армия Украины увеличится до 300 тысяч и будет бороться до конца. 112.ua предлагает почитать самые интересные фрагменты этого разговора.

- Президент Зеленский, приветствуем вас на нашей программе. Ваш политический путь непривычный и необычный. Вы были актером и даже играли президента в одном из сериалов. Вы иногда жалеете, что ушли с телевидения? Не хотели там остаться?

- Иногда я думаю об этом: как изменилась моя жизнь. Когда я вижу результат, который моя команда, мы делаем каждый день, особенно, когда мы возвращаем живых людей, и люди со слезами на глазах благодарят нас за то, что они могут увидеть своих детей, свою мать, я понимаю, что мы прожили этот день правильно. И правильно, что я решил пойти в президенты. Если мы сможем в течение этих лет действительно закончить войну (честно говоря, я уверен в этом), вернем наших людей и территории, я думаю, я сделал это не напрасно. Это моя цель.

- Насколько ситуация с импичментом в Америке повлияла на ваши главные задачи в стране? И как это повлияет на вашу способность сосредоточиться на важных моментах именно для вас?

- Когда я был продюсером, сценаристом, актером, я мечтал получить успех. Я хотел быть очень популярным в США – а теперь я очень популярен в США. "Но, такой популярности я не желал. Если же это поможет Украине, то я готов даже второй раз поговорить с господином Трампом."

Но, серьезно говоря, у нас очень хорошие отношения с США, и я хочу поблагодарить всех, кто к этому причастен: президента, сенаторов, простых американцев, прежде всего, за ту поддержку, которую они оказывают Украине, особенно сегодня, во времена войны. Я очень благодарен и хотел бы аплодировать каждой американской семье, каждому американцу. Мы чувствуем это сердцем, физически, и кроме того, политически. И я могу сказать всем, и в США, и в Европе: помогайте еще больше.

- Вы только что сказали, что это не война Украины, а это война в Европе. Возможно, вы слышали Госсекретаря, который был недоволен журналистом из Америки, сказав ему: "Вы действительно думаете, что американцам есть дело до Украины?". Вы действительно думаете, что Америка является вашим самым сильным союзником и поддерживает вас в эти времена?

- Мне сложно комментировать то, что сказал Госсекретарь, потому что это госсекретарь США – другой страны. Я разговаривал с господином Помпео после этого и чувствую, что он действительно гордится новым уровнем наших отношений. Я уверен, что он думает об Украине. У нас есть важные контракты, и мы сейчас говорим не только о вооружениях. Не надо думать, что Украина ежедневно говорит только о войне. У нас сильная армия – одна из сильнейших в Европе, 200 тысяч. Я хочу поблагодарить наших военных – мы готовы ко всему. Но мы хотим мира на наших условиях. В условиях сильной армии. У нас не только история и война – мы говорим об инвестициях, о добыче газа, и т.д. У нас много отношений и много инвестиционных программ, как для украинских бизнесменов, предприятий, так и для западного сектора, США, европейских партнеров. Я вижу, что у нас хорошие отношения. Был "Северный поток", были крымские санкции – США во всех сложных вопросах заняли сторону Украины. Поэтому я благодарен. Вопрос же не в словах, а в шагах.

ins{ display:block; }

- Вы говорили, что не было на вас давления, и сказали в интервью The Times, что мы воюем, и если вы является для нас стратегическим партнером, то вы ничего для нас не блокируете: речь идет о справедливости и честности.

- Да. И сейчас никто ничего не блокирует. Сейчас мы говорим о другой военной поддержке со стороны США. В целом поддержка очень большая, там несколько программ на сумму около 700 млн долл. Для нас это сегодня один из приоритетов.

- Когда вы впервые услышали, что эта помощь заблокирована, что вы подумали? В смысле вашей борьбы с российской агрессией, с политической, военной позиции, и в отношении очень сильного противника – Владимира Путина?

- Иногда у меня даже нет времени о чем-то думать стратегически. Это был момент тактики. Нам нужна была эта помощь – нам нужно было тактически выиграть в этой истории, без вреда для наших отношений с США. "Тактически я думаю об Украине, всегда. И отвечаю иногда не так, как я хочу, а так, как нужно Украине."

Потому сегодня мое тело, мой мозг, мои глаза принадлежат украинскому народу. И даже сердце. Но там немножечко для семьи, для детей я оставлю.

- Вы сказали, что не думаете, что Украина должна быть шахматной доской для больших стран. Вы говорите, что мы сами игроки на мировом уровне. Вы уверены, что становитесь игроком мирового уровня?

- Если вы задаете много вопросов, связанных с импичментом, то Украина уже игрок.

- Как это повлияло на вас? Когда вы начали в декабре переговоры с президентом Путиным, вы имели желание чего-то достичь. Чего вы достигли, вы пожали друг другу руки, увидели ли какие-то общности?

- Во-первых, у нас был прямой диалог с президентом РФ. Я очень хотел начать диалог с какого-то шага и с какого результата. Я просто устал от дипломатических встреч без конкретного результата. Мы начали этот разговор по телефону, хотя много людей были против этого, как извне, так и внутри Украины. Некоторые люди кричали нам, что это предательство украинских интересов, а для меня украинские интересы – это просто люди. Все, что мы делаем – это люди. Даже территории, о которых мы говорим, о возвращении, это же не просто земля, заводы – это все для людей. Поэтому, после первого нашего разговора был результат – мы вернули моряков, вернули политических узников. Мы вернули 35 человек, а потом вернули корабли. Это было начало разблокировки нашего диалога. "Да, нам помогали наши западные партнеры, но должен был быть непосредственный диалог с президентом России. Три года подряд не было встреч в Нормандском формате. И я не мог понять – если нет Нормандского формата, никто не говорит с Россией о возвращении наших моряков, то как мы хотим остановить войну? Мы договорились, и встретились в Нормандии. Было прохладно, и не только на улице. И так и есть."

Но, в конце концов, мы встретились и получили 75 украинцев, возвращенных в Украину, за две недели по завершению этой встречи. И я думаю, что это отличный результат. Мы решили, что встретимся в апреле для того, чтобы обсудить дальнейшие наши шаги, и мы готовимся сейчас к этому. Теперь мы будем обсуждать жизнь 200 человек, чтобы и их вернуть домой. О некоторых не знают,  живы ли эти люди, но результат в том, что они должны быть возвращены.

- Вы сказали, что за последние время 125 тыс. новых российских паспортов было выдано людям на Донбассе. Каким образом вы могли бы ответить на то, что сказал Обама в 2016 году: факт тот, что Украина, которая не является страной НАТО, будет уязвимой для военного вмешательства со стороны России независимо от того, что бы мы не делали?

- В этом есть часть правды. Мы всегда говорили о направлении Украины к ЕС и к НАТО. Но я внутренне, когда не был еще президентом, обижался. Украина не может постоянно говорить, что мы хотим, что мы видим себя в этом или в другом союзе, а слышать ответ только в словах. Я – человек результата, поэтому не понимал, зачем мы об этом говорим, а нет результата. Мы должны идти друг к другу. Мы делаем много встреч, и много делаем для того, чтобы наша армия достигла натовских стандартов. Мое внутреннее направление всегда было: сильная независимая Украина, которую очень хотят видеть в том или другом союзе или альянсе. Мы видим себя вот таким игроком, которого ждут в гостях, а не таким, который приходит, стучит в дверь, а ему говорят "еще чуть-чуть подождите".

- Украина добровольно отказалась от ядерного оружия в обмен на то, что Россия будет гарантировать вам независимость и территориальную целостность, как и другие подписанты: Великобритания, США. Произошло ли это? Есть санкции, но территория по-прежнему оккупирована. Вы говорите: временно оккупирована. Насколько временно, по вашему мнению?

- У меня есть внутреннее ощущение, и не только ощущение, но и те шаги, которые мы делаем, что мы действительно сможем достичь прекращения огня и возврата наших территорий. Сколько нам понадобится времени, я не знаю. Этого хочет Европа – нужно, чтобы этого хотела Россия. Россия должна захотеть отдать нам нашу землю. Никто не думал, что будет аннексия Крыма РФ, потому что все жили некогда в Советском Союзе. Мы все друг друга понимали, у нас были общие праздники, общие семьи. От того, кто рядом, ты никогда не будешь такого ожидать. "И несмотря на Будапештский меморандум, на цивилизованный мир, мы все понимаем, что сильная армия, ядерное оружие, НАТО, являются защитой независимости, территориальной целостности той или иной страны. Никакие документы, меморандумы, подписанты, не защищают – это мы вам говорим, как украинцы, на своем примере. Не защищают. Поэтому я лично не верю в любые бумаги. И всем странам мое предложение из собственного опыта: нельзя верить в любые документы – никто, ничего не гарантирует, к сожалению. Хотя, мы очень много говорим о международном праве: 21 столетие – право сильного. Где мы с вами?"

- Думаю, что на вас оказывается давление, нужно бороться с Россией на востоке. Вы не хотите военного противостояния из-за того, что не хотите терять много жизней?

- Мы не хотим эскалации этого конфликта. Сколько людей "стоит" каждый диалог? "Не в часах все измеряется – у нас в стране это измеряется в людях. Украинские часы не с часами – там люди. 14 тыс. людей уже нет. Сотни тысяч людей ранены. Давит кто-то на нас, не давит – я думаю про нашу армию. 200 тысяч есть, будем готовы, будет и 300 тысяч. Будем защищать нашу Украину."

Мы ее защищаем, мы ни на кого не нападаем, потому что это неправильно, аморально, несовременно, нецивилизованно. Что должны делать Европа или США в нашем случае? Они должны сами решать, потому что если не будет мощной украинской армии, не будет Украины, то тогда все поймут, о чем я говорил, когда говорил, что эта война не у нас, а война в Европе. Поэтому мы вам благодарны всем, но вы все защищаете себя.

ins{ display:block; }

- Украину называют одной из самых коррумпированных стран в мире. И это очень вредит ее репутации. И президент Трамп сказал: "Почему нам давать деньги стране, которая является коррумпированной? Мы знаем, что это третья по коррумпированности страна в мире".

- Это неправда. Когда я встречался с господином президентом Трампом, то он сказал, что в предыдущие годы была такая коррумпированная страна. И я сказал ему, что мы боремся с коррупцией каждый день. Но прекратите говорите, что Украина является коррумпированной, потому что с сегодняшнего дня это уже неправда. Мы, вся наша команда, стараемся изменить это. В нашей команде есть разные люди. Что мы украли? Что я сделал в своей предыдущей жизни, чтобы называться коррупционером? Деньги, которые я имею, я заработал своим талантом, мы платили налоги, поэтому уже надо прекращать говорить так об Украине.

- Президент Трамп, во время вашего первого телефонного звонка после вашей победы пригласил вас в Белый Дом. Произойдет ли это?

- Я уверен, что произойдет. Когда у меня была встреча с господином Помпео, мы говорили об этом. И я сказал, что очень бы хотел, чтобы мой визит в Америку был чем-то личным для двух стран. С каким-то очень важным результатом, чем-то выгодным, для обеих стран. Я хочу приехать и с чистого листа начать наши отношения. Чтобы мы подписали какие-то контракты, подписали какие-то стратегические вещи, инвестиционные вещи. Давайте подготовим пакет документов и встретимся. "Сейчас мяч на стороне президента США. Но, мы всегда рады видеть всех в Украине, и поэтому я готов пригласить и приглашаю президента Трампа в Киев. И я готов его принять быстрее, чем он меня."

- Как по вашему мнению, будет двигаться Украина по получению больших гарантий безопасности от России? Каким образом политика Украины испытывает на себе политику европейскую или американскую, или они между собой не противоречат, и не противоречат ли они вашему стремлению к миру?  

- Мы понимаем, что для того, чтобы затащить сюда инвесторов, чтобы люди, особенно на востоке, 2 млн людей, нашли себя, мы должны прекратить войну, стабилизировать всю систему. Украина продолжит быть той страной, какой была до войны – транзитной. Открытое небо, самолеты не облетают вас, не банкротятся авиакомпании, и таких вопросов много. Когда я говорю "война", я не говорю только о войне. Мы говорим и о войне, и о людях, и о деньгах. Например, контрабанда. Мы боремся с ней, а с нами борются контрабандисты. Они просто не едут. Уменьшено количество импорта в разы. Стоят фуры и не едут – забастовка. Кто кого сломает? У нас есть контактная линия с временно оккупированной территорией. И там мы прекратили контрабанду. Например, сигарет, на миллионы, ежемесячно. Из временно оккупированных территорий провозились сигареты в Европу, через Украину. Война – это глобальное торможение экономики Украины. Жизни – приоритет, второе – территории, третье – экономика.

Правительство новое работает семь месяцев. Мы перезапускаем ГПУ, но какова стоимость перезапуска в Украине Генеральной прокуратуры? Мы не могли уволить Генерального прокурора, пока не избрали большинство в парламент, потому что мы действуем и хотим жить по закону. Новый Генпрокурор уволил тысячи прокуроров, и сейчас начал набор новых, чистых прокуроров. Набрал только 600, а ему нужны тысячи. То есть, бороться с коррупцией это не так просто – много законов, много действий. Вот что мы делаем параллельно с действиями по прекращению войны. "Я всегда обижался, когда про Украину начинают говорить, решать вопросы, где-то за спиной у нас. Это я о том, что вы спрашивали, как я отношусь к новому плану в Мюнхене, как урегулировать войну в Украине. А нас спросили? Это у нас война, хочу напомнить. Прежде всего, приоритет – это наша независимость."

Наша политика, и наше видение урегулирования этой ситуации. Действительно, другой площадки, чем Нормандский формат, который родил минский процесс – не существует. Он единственный, который дает сейчас, пусть мелкие для кого-то, но результаты. Мне не нравится, что нет вопроса Крыма – он не обсуждается, мощно. Это тоже оккупирована наша территория, там тоже наши люди. Нужна ли новая площадка? Здесь могли бы сильнее повлиять США.

Я очень благодарен всем, что пришли поговорить со мной. Я благодарен мониторинговой миссии ОБСЕ за ту огромную работу, которую они делают в Украине.

 

   

Категория: Афиша*