Баланс между преступниками и полицией нарушен, но самая большая проблема в Украине – наркомания

Опубликованно 31.07.2020 18:40

Геннадий Москаль рассказал 112.ua о проблемах Закарпатья, дал оценку криминогенной обстановке в стране и объяснил, почему не стоит ждать возвращения Крыма и Донбасса в ближайшее время

Геннадий Москаль рассказал 112.ua о проблемах Закарпатья, дал оценку криминогенной обстановке в стране и объяснил, почему не стоит ждать возвращения Крыма и Донбасса в ближайшее время

О Закарпатье 

- Чем Закарпатье отличается от других регионов Украины?

- Многонациональностью. У каждой национальности свои обычаи, традиции, менталитет, история. У нас много браков смешанных. Только в администрации у нас работает около 70 человек из смешанных браков. Некоторые "великие политические деятели" написали президенту, чтобы меня сняли с должности, потому что я беру на работу только венгров. Хотя ст. 24 Конституции четко говорит о том, что не может быть привилегий и не может быть ограничений по национальности, расе, религиозным убеждениям и так далее. Мы берем профессионала или человека определенной национальности? Мне это напоминает 1933 год, когда евреев нельзя было брать на работу в государственные структуры, а если немцы плохо жили, так это потому, что их хлеб и колбасу съедали евреи. Примерно такого содержания заявление – полная чушь, но тем не менее на нормальных людей это не действует, а на закарпатскую "вату" это может и подействовать.

- Что влияет на развитие региона?

- Во-первых, отдаленность – 800 километров от Киева. Во-вторых, лесистость – 54% лесов, более половины в области. Если в среднем сельское население по областям составляет 30%, то у нас 63%, а если взять еще в высокогорных районах, то все 80%, где райцентром называется поселок городского типа. Закарпатье дотационное на 76%, мы зарабатываем на себя 24%.

- Чем зарабатываете?

- Промышленностью, сельским хозяйством. Но земли тут мало, у нас нет больших агрохолдингов и фермерских хозяйств. Если и есть, то они в основном выращивают яблоки, груши, сливы.

- Как с бюджетом на 2018 год?

- Очень плохо. Мы с трудом закрыли прошлый год, никому не должны, но закрыли в январе. В этом году было очень трудно, потому что Кабмин если и принимает бюджет, то менять правила игры во время бюджетного процесса очень опасно. Почему мы так тяжело заканчиваем 2017 год? Нам недосчитали 409 млн грн.

Как сказал Черчилль, государственный деятель думает о будущем, а политик о том, как бы ему в следующий раз выиграть выборы. Так у нас думают главы сельских советов, имея достаточно полномочий и по аренде, и по предоставлению людям права выкупа земли, чтобы живые деньги поступали в бюджет, и по уплате налога с жилплощади. У нас есть такие дома, что хозяин сам не знает, сколько у него комнат. Мы у одного были – насчитали 66 комнат. Они облагаются налогом от определенной площади квартиры или дома, но главы сельских советов устанавливают или нулевую ставку, или 0,001%. Земля, на которой находится коммерческая недвижимость, облагается очень большим налогом. Но главы сельских советов ничего из этого не используют. Они, буквально сидя на деньгах, при том, что это предусмотрено бюджетным кодексом, переживают о том, что люди скажут на выборах. Вот и все! Он будет сидеть голый-босой-голодный, и дети в садиках голодные, и воспитатели без продуктов питания, но главное, чтобы люди сказали: "Это хороший человек, надо его еще раз выбрать". То есть это "держание за кресло" создаёт нам проблемы в сельских населенных пунктах.

Мы это очень ярко увидели при проведении декоммунизации. Когда давали поселковым, городским сессиям четыре месяца, чтобы переименовать улицы, никто палец о палец не ударил. Потом три месяца давали единолично главе села, поселка или города – никто палец о палец не ударил. Их аргументация: "А что скажут те, кто работает в России?", "Ленин – пусть будет Ленин. А кому он мешает?" и тому подобное. Но они хорошо прочли, что в конце написано: "После этого срока глава обладминистрации обязан переименовать все улицы". Обязан! Если им давали право, то тут уже – обязан. "Вас назначают, а нас выбирают. Должны людям нравиться". Ну я им и понадавал таких улиц, что им не очень понравилось, но уже все, поезд ушел, и мое распоряжение может отменить только Президент, Кабмин или Административный суд.

Могли сами переименовать нейтрально или как захотели бы. Ну какой вклад Крупская внесла в развитие Закарпатья? О ее существовании никто не знал, потому что Закарпатье стало частью СССР только в 1946 году, до этого тут советской власти не было как таковой. 36 улиц были названы именем Валентины Терешковой, хотя наше законодательство прямо указывает, что нельзя именем того, кто еще жив, какой бы вклад он ни сделал, называть улицу. Переименовали не из-за того, что она великий деятель коммунистической партии, не из-за того, что она депутат Госдумы и голосовала за отсоединение Крыма, а из-за того, что она жива и пусть живет на здоровье, и не имеет права по украинскому законодательству быть в 36-й раз увековечена. И когда я в селе спрашивал, кто такая Терешкова, почти никто не мог ответить. Но жажда еще раз попасть на должность делает людей политически слепыми.

ins{ display:block; }

- К весенним паводкам готовы?

- Как сказать… на сегодняшний день – нет. Но готовимся, все силы брошены, все резервы, которые есть. Все зависит от климатических условий. Иногда начинается таяние снега и одновременно начинаются ливневые дожди, за день выпадает месячная норма осадков. Смывается все – вода идет, забирает остатки ветровала, поваленных деревьев и с такой большой кинетической энергией несется, что тут никто не устоит.

Мы надеемся на Бога, но надеемся и сами на себя. В первую очередь нужно укрепить дамбы. Если происходит перелив дамбы, то есть выход воды на запруд, то подтапливает сельскохозяйственные угодья, сенокосы, пастбища. Это не страшно, потому что люди иногда задерживали снег, чтобы грунты набирали больше влаги. Но когда вода подходит к жилым домам, к дорогам, мостам – это проблема. У нас и так из 560 мостов 178 в аварийном состоянии, их нужно латать.

- Как с дорогами в регионе? У вас были амбициозные проекты

- Были, но нужны деньги. То, что мы могли наскрести из областного бюджета, из районных бюджетов, мы взяли. Сейчас мы слышим победоносные крики правительства, что на дороги выделили 11 млрд грн, и у меня уже возникает некоторый дискомфорт, когда я общаюсь с местным населением. Спрашивают: "Почему не ремонтируете нашу дорогу?" Я говорю: потому что нет денег. "Как? Я слышала по телевизору, правительство сказало – 11 млрд гривен на дороги. А где деньги?" Я говорю – у правительства и спрашивайте. Нам из тех 11 млрд выделили 218 млн. А в прошлом году мы вообще не получали никакой помощи от центрального правительства, обходились средствами от перевыполнения плана таможен. Сегодня от перевыполнения планов таможен есть указ на дороги только общегосударственного значения, международные, территориальные – их у нас 904 км, а остальные 6 тыс. нужно ремонтировать за 218 млн. Вот и посчитайте.

- Как на Закарпатье с криминалом?

- Нет, у нас спокойно по сравнению с другими регионами Украины.

- Контрабанда, мафия на Закарпатье есть?

- Да нет, все, что раньше возили фурами, я быстро прикрыл. Я все эти схемы знаю и прикрыл их через спецслужбы Венгрии. Во-вторых, там стоят рентгены. Да, контрабандисты их обходили, мы нашли ту смену (венгерских пограничников, – ред.), половину посадили, половину отправили на сербскую границу. С сербской границы всех забрали сюда. У них строго, у них уголовная ответственность. У нас вези 10 фур, 30 фур – административная ответственность. Это полный бред, наверху этим не хотят заниматься. Люди ведь покупают и платят деньги. А от этого никто не застрахован, тут как хотите: из Запорожья, из Белоруссии, из Прибалтики одна и та же схема – в запасное колесо, в обшивку, где-то под сиденьем, в личных вещах. Это было и при СССР. Нужно ввести уголовную ответственность, и это немного спадет, но заполнить все тюрьмы этими сигаретчиками …давать какие-то исправительные работы, условные сроки, большие штрафы, залоги. Это международный преступный синдикат, я один прикрыл, но пройдет максимум год, и он возобновится – найдется кто-то умный. Возят, носят, через зеленую зону, но сколько носит максимум два ящика, и то из десяти восемь отбирают пограничники или сами бросают, когда убегают от правоохранителей. Но чтобы там был большой заработок или чтобы этим наносили большой экономический ущерб… Это коррумпирует таможенников, пограничников, правоохоранительные органы – вот против чего надо бороться. А победить это административной ответственностью невозможно. Еще адвокат в суде разбирает дело годичной давности, а его уже 40 раз на границе задержали – ну конфисковали, ну оштрафовали и что? Чихал он на тот штраф. Почему государство ничего с ними не делает, с теми же евробляхами? Я не говорю о том, что люди нищие, а машина нужна. Но это все привозится из Старой Европы в Словакию или Венгрию, а он ее привез сюда, потому что утилизировать ее там стоит в десять раз больше, он лучше отдаст ее за 300 долларов. Говорят о фото- и видеофиксации: что вы с этим сделаете – скоро каждый второй будет на евробляхах, как вы собственника установите?

О Донбассе и Крыме

- Есть ли смысл в законе о реинтеграции Донбасса?

- С моей точки зрения, я как человек, который там работал, могу сказать: у нас была "нормандская четверка", был Минск-1, Минск-2, Минск-3, результата это не дало. Девиз Минска – "Альтернативы нет", но я сторонник того, что переписать нельзя Библию, Тору и Коран. А Минск переписывается с учетом новых вызовов. Россия не в лучшем положении, она всегда уступала Украине в экономическом положении и в уровне жизни. Очень красиво в Москве, как у нас в Киеве, очень красиво в Санкт-Петербурге, как раньше было красиво в Донецке. В областях там нищета несусветная. И еще вдобавок ко всему такой образ жизни: упал забор – пускай лежит, вырос бурьян – пускай растет, дом не побелен. То есть деградация присуща всегда была. Я когда работал в Северодонецке, там есть такое Меловое, и по центральной улице разделение: правая сторона – Украина, левая – это …, можно ходить то на одну, то на другую. Иногда пограничники могут задерживать, но я так понял, что ни одна, ни вторая сторона с местным населением справиться не может. И мы когда приезжали, весь базар забит россиянами, потому что у нас дешевле – одежда, продукты питания. Офисные сотрудники приезжали на обед в кафе. Я их спрашивал, почему они не едят у себя, – говорят, что "дорого, тут у вас дешевле". На тему Донбасса они не говорили – сразу замыкались, а так на любые темы. Тема Донбасса для них табу: либо они боялись, либо дорожили работой, либо боялись того, что потом российская власть им запретит въезд.

Я в реинтеграцию мало верю. По какой причине? Во-первых, на фоне падения экономики и санкций рейтинг Путина 85-70% стоит на месте только из-за пропаганды войны на Донбассе, из-за Крыма. Крымчане благодарны, что их сыновья не умирают и не воюют за Украину и так далее, и что символ русской славы Севастополь был и стал русским, и это нашей власти нужно было предвидеть.

Когда-то Ющенко устроил празднование Дня украинского Черноморского флота. И я, как представитель президента в Крыму, был на праздновании. Если там от силы было 30 человек – уже хорошо. Когда было празднование Дня российского флота – мама дорогая, сколько народу! Приезжали отовсюду – весь Крым, Севастополь, из других областей. Яблоку негде было упасть – это сотни тысяч людей, как два Майдана в самый пик вместе взять. Я был, когда праздновали вместе, шли два флагмана, один под украинским, другой под российским флагом, и там уже люди не очень разбирались, где украинский, где российский – все было вместе. Это еще при Кучме было, он старался маневрировать между Россией, Европой и США.

Было видно, что поддержки нет, и я обращал на это внимание руководства страны. Сколько волка ни корми, все равно будет смотреть в сторону России. Сегодня мы говорим "мы вернем, мы вернем", а захочет ли население Крыма вернуться? Часть – да. А часть – нет, а те, кто уехал из Крыма, почти 90% вернулись назад.

Поэтому у меня нет оптимизма ни относительно этого закона, ни относительно минских или нормандских форматов.

Есть оптимисты, а я в этой ситуации пессимист, потому что я видел настроения людей. Там люди разделены на три категории: люди, которые искренне любят Украину, и эта искренность настоящая, сторонники Новороссии, то ли "ЛНР", то ли "ДНР", говорить с ними (жестами показывает, что не о чем, – ред.) … ну и третьи – это сторонники и фанаты, ультрас Путина. С ними невозможно говорить, это даром потраченное время – кого-то переубедить абсолютно невозможно. И, к сожалению, сторонников Украины по сравнению со сторонниками Новороссии и Путина – явно не в нашу пользу. Если изменится пропорция, то изменится все на Донбассе, а пока не в нашу пользу.

Я сам с территории, которая была оккупирована по пакту Молотова – Риббентропа (Черновицкая область, – ред.): в 1940 г. в каждое село первыми заходили советские политработники. Они говорили с каждым, убеждали, выясняли, кто, что, как. Их задача была убедить местное население, что пришел не враг.

Сегодня такая ситуация на Донбассе, и нам нужно принимать эти реалии. Когда я возглавлял обладминистрацию в Северодонецке, там работали 95% людей, которые бежали во время штурма Луганской ОГА. Они как бежали в одной кофте, так и жили. В Луганске у них осталось все имущество, машины, квартира, родители, родственники все там. Отпускать их туда я категорически запретил: их закроют, а мы потом будем ждать, пока их обменяют. Первый вопрос у них был "Ну когда мы возвратимся в Луганск?" И что им ответить? Чем лучше мы будем работать, тем быстрее ускорится этот процесс?

О преступности

- А как вы в целом охарактеризуете криминогенную обстановку в Украине?

- Очень плохо. Вы же видите, что если что-то и раскрывается, то очень редко. Как говорят, любое уголовное дело перспективное: есть перспектива либо попасть в суд, либо попасть в архив. Сегодня дела попадают больше в архив, чем в суд.

На сегодняшний день обрушился рынок оружия. Сегодня пистолет, автомат, гранатомет – купить можно что угодно, за смешные деньги. С этим вопросов уже нет. Как и нет вопросов с теми, кто будет его использовать, – есть те, кто воевал. И не нужно рождаться киллером – их такими сделала война. Некоторые приходят в семьи и возвращаются на работу, а некоторые формируют из такого же окружения, как они сами, преступные группы, и у некоторых областей с этим очень большие проблемы. У нас этого нет. Воровали и в самые лучшие времена – у кого-то велосипед, у кого-то квартиру ограбили или овцу украли. Но так крадут везде. Я имею в виду, что территория Закарпатской области сегодня контролируется, нет разгула преступности, как в некоторых регионах, районах или отдельных населенных пунктах, где преступники взяли верх, а не полиция. То есть преступники руководят полицейскими, а не полиция их вылавливает. Нарушен сам баланс. В природе должен быть баланс. Должен быть и баланс между полицией и криминалитетом. Полиция должна делать так, чтобы баланс не был нарушен. Но есть регионы, где полиция после всех чисток, люстраций и реформ слабая, там просто остались работать те, которым некуда идти, они не приспособлены к другой работе. Они и к этой работе не приспособлены, но в гражданской жизни они просто пропадут.

Вот и все: нарушение баланса привело к резкому всплеску преступности, но самое страшное не то, что не раскрываются заказные, тяжкие преступления, не создание вооруженных преступных групп. Проблема номер один, с моей точки зрения, – небывалый рост наркомании, который никто не мог предвидеть, и с ней никто не борется. Скорее всего, ее крышуют со стороны правоохранительных органов. А на наркотики нужны деньги. Все говорят, что наркоманы из семьи берут, но семья не супермаркет: можно взять на месяц, два или три. А дальше? Дальше идут грабить, иначе он просто не заработает денег на очередную дозу наркотиков, а без дозы этот человек никто, и ему прямой путь к летальному исходу.

Сегодня в Украине этого не понимают, что через пять лет исправить ситуацию с наркоманией будет невозможно.

ins{ display:block; }

- Как изменить эту ситуацию? Можем говорить о том, что идет определенный откат – сначала развалили УБОП, а теперь создают аналог?

- Смена власти не говорит о том, что с каждой властью исчезает преступность: исчезли чиновники – исчезли коррупционеры и так далее, бандиты, мошенники, карманники, наркоманы, угонщики машин, квартирные воры, можно перечислять до бесконечности. Им совершенно все равно, кто сегодня в высшем политическом руководстве нашей страны. Ушел Кучма, пришел Ющенко – все бандиты остались, их никто никуда не убрал, они профессию (на оперативном сленге называется "окраска"), так вот, они свою окраску не меняют. Пришел Янукович, а бандиты остались те же. Произошла вторая революция – бандиты остались, а милицию разогнали. То есть – все, баланс нарушен. Да, можно создать новые подразделения, да можно все сделать – но где взять людей? Те люди, которых обидели, уже не хотят возвращаться. Сегодня тысячи, а может уже и десятки тысяч бывших сотрудников милиции работают в России. Потому что там на вес золота непьющие, по сравнению с российскими полицейскими, намного более грамотные, намного более профессиональные, с аналитическим складом ума, с логическим мышлением, с интуицией. Поэтому там бывшие сотрудники "Беркута", "Сокола" и других подразделений, которые были в системе МВД, сотрудники уголовного розыска и сотрудники отдела по борьбе с наркотиками друг другу звонят и зовут. Там все дают – и жилье, зарплаты, только работай и работай по своей специальности.

- Как Вы относитесь к легализации оружия?

- Явно негативно. Наш народ еще не готов, мы должны еще дойти до этого. Сколько людей сегодня с депрессией, с психическими расстройствами – Украина в этом отношении не из самых благополучных стран. Сколько оружия сегодня нелегального привезли из зоны боевых действий. Если кто-то хочет, чтобы украинцы перестреляли друг друга, а остальная часть сидела в тюрьме, пусть это делает. Я категорически против. Есть любители оружия, но оружие должно быть у того, кому государство дало такое право, а простому гражданину это защититься не поможет абсолютно. Во-первых, основной вопрос: сможет ли человек выстрелить в другого человека, который никогда не был на фронте, не служил ни в армии, ни в органах, – хватит ли смелости, если этот человек законопослушный? На 90% нет. Второй вопрос: не перекочует ли это оружие от законопослушного гражданина к тем, кому не то что оружие – рогатку доверить нельзя. Мы же не хотим видеть такие сцены, как в США. Можно назвать еще 20-30 факторов, где мы еще к этому не созрели. Возможно, это будет, но не через 10, не через 20 лет. Возможно, когда-нибудь Украина придет к тому, что мы станем законопослушными, мы перестанем пить водку литрами, перестанем обкуриваться, глотать синтетические наркотики. К сожалению, сегодня ситуация в Украине такова, что оружие нужно забирать у того, кто нелегально им владеет. К сожалению, полиция эти функции не выполняет.

Беседовала Татьяна Святенко, 112.ua 

Категория: Афиша*