Генерал-майор Николай Филатов: Чтобы удержать Крым, не нужно было ядерного оружия, требовалась воля Турчинова

Опубликованно 16.07.2020 05:05

Украина стала обладателем множества "ядерных призов" после распада СССР. Большим потенциалом обладали только США и Россия. Эти же страны вместе с Великобританией подписали с Украиной Будапештский меморандум, пообещав ей гарантии суверенитета. Случилось это ровно 25 лет назад. Сегодня в Украине до сих пор остаются профессионалы ракетного дела. Один из них, генерал-майор запаса Николай Филатов, командовал одной из двух ядерных дивизий, которые остались в Украине после 1991-го, - Первомайской. Он рассказал нам, по каким причинам ракетчики долгое время не принимали украинскую присягу, что мотивировало кадровых офицеров уезжать служить в Россию и могло ли ядерное оружие уберечь Крым и Донбасс от оккупации.

Украина стала обладателем множества "ядерных призов" после распада СССР. Большим потенциалом обладали только США и Россия. Эти же страны вместе с Великобританией подписали с Украиной Будапештский меморандум, пообещав ей гарантии суверенитета. Случилось это ровно 25 лет назад. Сегодня в Украине до сих пор остаются профессионалы ракетного дела. Один из них, генерал-майор запаса Николай Филатов, командовал одной из двух ядерных дивизий, которые остались в Украине после 1991-го, - Первомайской. Он рассказал нам, по каким причинам ракетчики долгое время не принимали украинскую присягу, что мотивировало кадровых офицеров уезжать служить в Россию и могло ли ядерное оружие уберечь Крым и Донбасс от оккупации.

- Точку в истории Первомайской дивизии, а заодно и ракетной армии в Украине поставили в 2002-м. Средний возраст офицеров составлял 35 лет, и до пенсии приходилось служить дальше. Какое было отношение?

К сожалению, в Украине не было нормального отношения к стратегическим ракетчикам. Некоторые переводились. Я это и на себе в свое время ощутил, когда на высшей аттестационной комиссии, хотя уже был заместителем начальника Национальной академии обороны, мне предложили писать рапорт и увольняться: сказали, что нам ракетчики не нужны в армии, такого рода войск нет и вы ничего не знаете. Потом начали задавать вопросы про опорный пункт взвода сухопутных войск, что он из себя представляет и тому подобные. Это уровень командира взвода, можно за час-полтора разобраться и выучить! Некоторые сухопутчики нас не любили, потому как мы раньше считались элитой и проходили специальный отбор для службы в РВСН. Да и финансирование было на голову выше, чем везде: передовые разработки, лучшие военные городки, казармы все с паркетом!

- Ваша служба подразумевала особую секретность. В чем она заключалась?

Многие вопросы оставались полностью закрыты. Члены семей, родные и близкие, догадывались, что мы служим в ракетных войсках, но никаких секретов не знали. Никогда на территорию части никто не допускался. Жена моя немного знала, но она тоже служила в армии. Даже командующий Одесским военным округом, куда входила Первомайская дивизия, не имел права без разрешения главнокомандующего ракетными войсками попасть в жилую зону, не говоря уже о боевых позициях. То есть соблюдали особую секретность. Некоторые местные лишь догадывались, что существует ракетная часть, но кругом ходили легенды: то склад горюче-смазочных материалов, то лаборатория или ремонтные мастерские. Самому тоже приходилось выдумывать. Например, на отдыхе в санатории как-то начали расспрашивать, где служу, в каком роде войск, – отвечал, что в Хмельницком, называл мотострелковую дивизию, мол, занимаюсь тылом. Были случаи, когда офицера уволили за то, что он на строевом плацу в присутствии гражданских назвал боевой номер соединения.

- Слышал, что когда-то использовали метод задымления, чтобы не дать спутнику увидеть позиции. У вас в дивизии такое применялось?

Мне такого делать не приходилось. Может, раньше применяли такой метод, когда ракеты стояли на земле. У нас они стояли уже в шахтах, в других дивизиях были подвижные комплексы – всё оставалось замаскированным. Мы четко знали пролеты всех американских спутников, да и остальных разведывательных тоже. В это время люди уходили с позиций, никакого передвижения техники, никаких работ – так длилось 20-25 минут, пока не покинем зону видимости спутника. Раньше вообще многие работы выполнялись в ночное время: стыковки ядерных боеголовок, их транспортировка.  

- С самого начала истории ядерного оружия по количеству зарядов в арсенале долгое время лидировали США, но потом они начали сокращать вооружение, и в 1977 году расстановка сил была нарушена – СССР вышел на первое место. Среди командиров эта информация распространялась?   

Конечно, мы полностью владели данными. США по большинству вопросов всегда опережали СССР. Начиная от ядерных взрывов. Они первые испытания провели в 1945-м, а мы на четыре года позже. В 80-е годы, когда у нас появились автомобильные ракетные установки, железнодорожные ракетные комплексы. Они уходили на тысячи километров за Урал, и их США не могли отследить, потому что визуально они практически не отличались от обычных рефрижераторов или даже пассажирских вагонов. В этот период у нас действительно был определенный противовес. Хотя строго судить просто по количеству зарядов нельзя: одно дело сколько их было, а другое - какие носители. Америка долгое время опережала нас по стратегическим бомбардировщикам. Особенно сильное преимущество у них было по подлодкам: те со всех сторон окружали нашу территорию! Кроме того, США ставили свои ракеты еще до Карибского кризиса в Турции, Италии, а позже и в других европейских странах. Следовательно, подлетное время до СССР было уже не около 30 минут, как от США, а всего лишь 8-10 минут! Это давало колоссальное преимущество в случае резкого обострения конфликта. Они могли очень быстро нанести ядерный удар и нарушить устойчивость управления страной.

- Вы командовали Первомайской дивизией в Николаевской области. В каких регионах еще размещалось ядерное оружие?

На территории Украины это дивизия в Луцке. В последние годы перед расформированием была вооружена самоходными ракетными комплексами "Пионер". Дивизия в Коломые: там старые ракеты еще были Р-16 и Р-14. Затем в Новых Белокоровичах, в двухстах километрах от Киева. Там тоже стояли мобильные комплексы с ядерными боеголовками. В Ромнах такая же дивизия.

В 1987-м Горбачев подписал с американцами договор о сокращении ракет средней и малой дальности, поэтому фактически за три года массово уничтожили все подвижные комплексы. Еще помимо Первомайской была дивизия в Хмельницком, вооруженная жидкостными ракетами. Собственно, эти две и остались после развала СССР в Украине.

- После обретения независимости как управлялись две оставшиеся дивизии и были ли предложения направить ракеты на Россию?

Лично я такого не слышал. Понимаете, в те годы даже подумать никто не мог, что наши отношения станут именно такими. Фактически перенаправить на них было нельзя: техническое управление все равно оставалось у Москвы. Единственное - позже предусмотрели возможность блокировки, чтобы запуск не мог произойти без согласия президента Украины. Возникали вопросы, можно ли забрать управление себе, перенаправить ракеты куда-то в другую сторону. Я тогда считал и по-прежнему думаю, что технически это было возможно, но при определенных затратах.

Наши политики, принимавшие решение, не всегда могли правильно оценить ситуацию. Борьба шла в двух направлениях: одни хотели забрать все в свое подчинение, а другие чиновники, чтобы выполнялась декларация, которая прозвучала 16 июля 1990-го о безъядерном статусе. Мое убеждение: поторопились с этой декларацией. Там, кстати, звучало и про внеблоковый статус Украины.   

- Вашу дивизию хотя бы раз приводили в полную боевую готовность? Если да, то при каких обстоятельствах?

В полную боевую никогда не приводили – это последний из четырех уровней готовности, как состояние накануне войны. Приводили в повышенную – это второй уровень. Когда так называемая Пражская весна была. Наблюдалось серьезное напряжение во время Карибского кризиса. Насколько я помню, еще во время первого Арабско-израильского кризиса: там ядерное оружие использовать не планировалось, но на уровне определенных мероприятий можно сделать вывод, что была готовность отстыковать ядерные боеголовки и вместо них что-то другое поставить на ракеты. Как минимум психологическое давление это оказывало, но длилось три-четыре дня.      

- Чтобы запустить баллистические ракеты, от кого вы должны получить приказ и как его приводили в исполнение?

Все было устроено так, чтобы избежать несанкционированного запуска. Прежде всего был верховный главнокомандующий, существовали главный командный пункт вооруженными силами в Москве и несколько запасных. Следующее звено – командный пункт в отдельной ракетной армии, еще уровнем ниже – в дивизии. Потом в каждом ракетном полку был один командный пункт, который стоял под землей (ФОТО). Там дежурили сначала по трое, затем по двое офицеров. Туда приказ от Москвы мог прийти по разным каналам за секунды. Включалась сигнализация, звенела. Если получили установку на пуск, то офицеры боевого расчета должны были вскрывать пакеты из сейфа. Там лежал цифровой шифр. Его сверяли с тем, что получили по аппаратуре из Москвы. Если совпадает, то вводят вручную этот шифр, а затем производят пуск в четыре руки. Так сделали специально, чтобы один не мог запустить ракеты. На запуск уходило несколько десятков секунд.

-  После распада СССР создали объединённые ракетно-ядерные силы СНГ. Туда вошли и украинские подразделения. Почему у вас и ваших коллег возникали сомнения: давать или не давать присягу Украине?

У меня сомнений никогда не возникало. Хотя я сам родился и вырос в России, но после училища в Ростове сразу попал по распределению в Украину. По правилам каждый год в каждой дивизии 15% офицерского состава подлежало ротации на Забайкалье и в Среднюю Азию, потому что там были тяжелые условия. Видимо, я служил хорошо, потому что о моем переводе из Украины вопрос никогда не ставился. Когда заговорили о разделении государств, то мне не единожды предлагали высокие должности, чтобы я перешел в Россию. Я сказал сразу: остаюсь в Украине. Здесь дети, внуки росли, всю жизнь прослужил, кроме двух лет, когда ездил на учебу в Москву, но вопрос о присяге не мог в то время ставиться.

Я был категорически против и везде доказывал свою позицию. Это было ракетно-ядерное оружие – мощнейшее! В этот период, к примеру, в Староконстантинове летчики угнали шесть самолетов в Россию и прихватили с собой боевое знамя полка. Там их встречали как героев! Не дай бог бы у нас пошло разделение в обеспечении ядерной безопасности. Делить на своих и чужих нельзя было, пока люди сами не определятся.

- Вы родом из России. Разве к вам не возникали особые вопросы в плане присяги?

В 1993 году, весной, ко мне в дивизию приезжали 26 народных депутатов, и сходу вопрос был: как это так, человек родился в России, командует здесь и не принял присяги? Потом в 1994 году меня и командира Хмельницкой дивизии вызвали в Киев. Рустам Каримов отказался принимать присягу, и его тут уже освободили от должности, а я с пятого или шестого раза все-таки согласился, но обратился к министру обороны, чтобы никого из дивизии к присяге не приводили. Еще было преждевременно, и министр со мной согласился. Допустим, офицеров на арсеналах, где обслуживались ядерные боеприпасы, заставили это сделать принудительно в 1992-м. Как только это произошло, то половина из них сразу уехали в Россию, и часть потеряла боеготовность.

- Почему это произошло?     

Там предложили лучшую перспективу службы: Украина разоружается, а Россия нет. На протяжении 92-го и 93-го укомплектованность у нас упала до 65%, понимаете! А по боевым расчетам пуска, кто дежурил под землёй, допускалась укомплектованность не ниже 94%.

- Как сильно изменился график работы?

Офицер максимально мог в год нести не более 90 суток дежурства, потому что это вредно для здоровья и к тому же в отрыве от семьи, а реально во время кадрового кризиса продолжительность дежурств за год возросло до 120-150 суток. Влажность воздуха, глубина, изолированное пространство – все влияло на здоровье. Я лично дважды проходил обследование специалистами научно-исследовательского института при ракетных войсках. Нас обвешивали датчиками, и мы заступали на 6 часов под землю, потом 6 часов наверху и 6 часов отдых. Когда спускался вниз, то через 2 часа мерили давление и температуру – все падало.

Вместо того чтобы при разоружении работать двумя расчетами, работали одним. Ядерный боеприпас нужно было отстыковать от ракеты и привезти в хранилище, а это расстояние около 100 километров. Колону возглавлять имел право только командир дивизии или его первый заместитель. Получается, я водил эти колоны: после этого возвращаешься около 3 ночи, а в 8 утра все равно должен идти на службу, хотя по правилам имел право на суточный отдых. Непростые были времена. Работали все на износ, и потом заболеваемость среди тех, кто участвовал в процессе ликвидации ядерного оружия, увеличилась в 5-6 раз.       

- Материальное обеспечение тоже повлияло на отток кадров?

На тот момент у нас полковник зарабатывал немного меньше, чем лейтенант в российской армии, а потом им еще повысили. Затем мы получали эти карбованцы, их нужно было как-то менять, так как у многих офицеров семьи оставались в России. Кроме того, пошли задержки зарплаты по 2-3 месяца. Жилья не было: оставалось около 2 тысяч безквартирных офицеров в 43-й ракетной армии.

- Ракеты в Первомайской дивизии были нацелены на США. Америка была заинтересована в нашем разоружении и начала давать деньги. Помимо носителей и ядерных зарядов, что уничтожили еще?  

У нас была отличная инфраструктура, которую по договоренностям не требовали ликвидировать. Офицеры-прапорщики, которые увольнялись, готовы были взять в аренду некоторые помещения, обладминистрации тоже желали. Ведь уникальные городки были: скважины, бетонные дороги, вертолетные площадки, пункты ГСМ и так далее. Но тут встал другой вопрос: некоторые очень хотели заработать деньги, которые давали на ликвидацию вооружения. Вот он, к сожалению, победил.

- У ликвидаторов вооружения был экстремальный график работы. Военные и медики разработали специальные рекомендации. Что в них входило и почему правительственная комиссия их не учла?

Во-первых, эти рекомендации были разработаны еще в нормальных условиях как раз тем научно-исследовательским институтом, о котором я раньше говорил. Нужно было обязательно, находясь под землей в замкнутом пространстве, каждые два часа делать определенные физические упражнения. Тогда и давление, и температура немного стабилизировались, реакцию проверяли. Вот такие рекомендации они были, но при нехватке кадров их выполнить сложно.

Например, офицеры работали в специальных костюмах, сливая компоненты ракетного топлива, а на улице жара. Он снимает одежду после 8 часов работы, а в сапогах около литра пота. Естественно, что это для здоровья бесследно не проходило. А как иначе? По графику мы обязались закончить в течение семи лет, однако все эти сроки – они никак не обоснованы. У нас в армии была разработана своя комплексная программа ядерного разоружения. Мы учли все технические особенности, но по срокам получалось в два раза дольше. Её даже никто не стал согласовывать. Нам просто приказали отозвать программу.   

- Летом 2000-го в Болеславчике, где уже завершался процесс ликвидации шахтно-пусковых установок, случилась трагедия. В воздух и грунтовые воды попали компоненты топлива, несколько тысяч людей пострадали. Почему военные сначала отрицали, что в селе Николаевской области был могильник с отходами?

Как такого могильника с компонентами ракетного топлива там не могло быть: никакой информации, что где-то что-то закопано мы не получали. Не в этом причина. Подозревали, что это могло быть связано с ракетным топливом, потому что это очень ядовитые вещества. Безопасная доза – одна десятитысячная миллиграмма на литр! По тем исследованиям, которые мы проводили, трагедия связана с массовым выжиганием оплетки кабеля. Это тоже часть военных коммуникаций. Чтобы добраться до меди, необходимо избавиться от нескольких слоев изоляции, а там были пластик и другие вещества. На мой взгляд, 90% болезни людей в Болеславчике могли быть связаны с испарением от выжигания кабеля. 

- Военные и тогда отрицали свое причастие, но, чтобы расследовать трагедию, создали межведомственную комиссию. В своих выводах она зафиксировала, что причиной массового отравления людей стали компоненты ракетного топлива. Как можно сопоставить такие позиции?

Военные в силу своей ответственности иногда отрицали практически достоверные факты. Например, когда начали подрывать шахтно-пусковые установки, то в некоторых домах неподалеку появились трещины и пропала вода в колодцах. К сожалению, это действительно было так, потому что фирмы, которые занимались ликвидацией, не соблюдали научные технологии и пытались сэкономить. Что касается выводов комиссии, то я таких не слышал и о могильнике ничего не знаю. Теоретически что-то могло быть. По признакам - что волосы выпадали и так далее - подходит к отравлению гептилом, но и под испарения от выжигания оплетки тоже подходит.  

- По договоренностям все ядерные боеголовки уничтожались в России под контролем Украины. Как вы думаете, мог быть обман со стороны россиян или действительно все ликвидировали?

Вероятнее всего, они все были уничтожены и переработаны на тепловыделяющие элементы для наших атомных электростанций. Что касается вооружения, то мы часть жидкостных ракет официально продали России. Прошло так много времени, поэтому маловероятно, что они до сих пор на боевом дежурстве. Хотя тут палка о двух концах: гарантийные сроки на ракеты давались, как правило, на 10 лет. Потом подходило время, создавалась научная комиссия. Она обследовала их и говорила, продлевать еще или нет. У нас некоторые ракетные комплексы стояли на вооружении по 30 лет.     

- Россия выступает гарантом суверенитета Украины по Будапештскому меморандуму. Тем не менее они аннексировали Крым и оккупировали частично Донбасс. Ядерное оружие могло бы заставить Россию нас бояться?

Боялись или не боялись нас – вопрос, но все равно было бы взаимодействие по содержанию этого оружия. Например, наше КБ "Южное" в Днепре долгое время обслуживало ракетные комплексы России, выпущенные в Украине, и зарабатывало на этом деньги.

Знаете, даже не нужно было ядерного оружия, чтобы удержать Крым, если бы только хватило воли и грамотности Турчинову (с 22 февраля по 7 июня 2014-го исполнял обязанности президента Украины после побега Виктора Януковича, – прим. ред.) вместе с его окружением. Малейшее сопротивление - и Россия никогда б не пошла на то, чтобы начать войну в Крыму. Я тогда звонил министру обороны, просил призвать меня и отправить на полуостров. Многие другие специалисты тоже обращались, но, видимо, тогда для них стоял вопрос сохранить себе власть, а не Украину. Это мое убеждение.

- Выходит, что, с одной стороны, ракеты могли бы стать сдерживающим фактором, а с другой - мы могли бы сотрудничать в плане обслуживания?    

Я не исключаю, что мы и сами могли бы в будущем проводить регламентные работы со своим вооружением. Это просто как один из вариантов. Знаете, есть одна видеозапись, это 2005 год, там Леониду Кучме задают вопрос насчет итогов ядерного разоружения. Он отвечает, почти дословно, что ядерное оружие сдали мы, конечно, бездарно. Ни за что отдали. Действительно, могли получить и гарантии более надежные и экономическую помощь не такую. Просто нас принудили. С другой стороны – сразу же подчеркивает – зачем нам ядерное оружие, с кем воевать? Никому же в голову не придет, что у Украины с Россией может возникнуть военный конфликт!   

- Пару месяцев назад вы посетили конференцию по ракетно-ядерному разоружению Украины. Она проходила в Сиене при участии России и США. На ней обсуждали Будапештский меморандум. О чем говорили?   

От каждой делегации присутствовали экс-послы, бывшие члены правительства и другие экс-чиновники. Один из американцев акцентировал внимание на последнем пункте меморандума, в котором написано, что в случае угрозы Украине будут проводиться консультации. Бывший чиновник Белого дома выступает и заявляет, мол, мы ничего не нарушили и готовы проводить эти консультации.

Затем выступили мы и рассказали, к чему пришли: война развязана. Мы сказали, что документ не работает. Наша делегация очень эмоционально и аргументированно выступала, и в чем-то мы их, наверное, смогли убедить.

- Депутаты и чиновники в Украине иногда дискутируют о возрождении ядерного оружия. Это возможно? 

Те, кто сегодня в Украине говорит о восстановлении ядерного статуса, видимо, не могут комплексно оценить такую ситуацию как в политическом, так и в экономическом плане. Считаю не совсем обоснованной такую точку зрения.

- Это потому что снова необходимо строить шахтно-пусковые установки и восстанавливать всю разрушенную инфраструктуру?

О шахтах нет смысла вести речь. Это очень дорогостояще и не оправдано для нашего экономического и военного потенциала, а вот создать подвижные ракетные комплексы средней дальности без ядерного вооружения нам вполне по силам. Смотрите, конструкторское бюро "Южное" осталось, заводы, которые занимались ракетными разработками, живы. В Павлограде, Днепре и Харькове! Нужны только политическая воля и решение.

Вот сегодня прошло 20 лет после разоружения. Некоторым бывшим офицерам сейчас в районе 50 лет – это люди в расцвете сил, подготовленные ракетчики, инженеры! Потенциал с каждым днем тает. Из нашей ветеранской организации ракетчиков то и дело звонят и говорят, что кто-то умер.

Беседовал Максим Шилин       

Категория: Афиша*