Анатолий Макаренко: Серый импорт надо брать за горло, а черный – уничтожать

Опубликованно 06.07.2020 09:30

Мага: У меня в гостях Анатолий Макаренко.

Коронавирус и таможня...

Макаренко: Я недавно сказал, что главное, чтобы коронавирус был меньшим злом, чем борьба с ним. Наблюдая за той кампанией, которая идет по миру - борьба с коронавирусом, я иногда начинаю беспокоиться, чтобы и моя таможня не стала проблемой для граждан, для бизнеса, для всех нас большей, чем сам коронавирус. Очень много "экспертов", которые все маленькие и большие проблемы, связанные с границей, пытаются спихнуть на таможенную службу. В том скандале, который развернулся вокруг вывоза масок за границу в период борьбы с коронавирусом, некоторые лжеэксперты сделали фактически крайней в этой ситуации таможенную службу. Хотя на самом деле таможенная служба - это один из регуляторов тех решений, которые принимаются компетентными органами.

- У нас уже все политологи вдруг стали вирусологами.

- Проблема нашей страны в том, что у нас множество экспертов и очень мало настоящих профи, которые разбираются в этом деле, о котором говорят. Каждый суслик должен быть агрономом в своем поле, а сегодня, к сожалению, все те суслики сбегаются на поле, где им интереснее показать себя, презентовать обществу с очередным экспертным заключением. Когда начала разворачиваться ситуация с коронавирусом, СНБО 31 января выдал письмо на правительство, которым предложил ограничить экспорт товаров медицинского назначения, в том числе масок, аппаратов искусственного дыхания и т. д. К сожалению, правительство соответствующее решение приняло только через 40 дней. И за период в полтора месяца маски и иное вывозили за территорию Украины. Таможенная служба Украины не имела никакого правового инструмента это остановить. Но есть другой вопрос: руководство таможенной службы информировало ли правительство, общество об этом вывозе? А это уже гражданская позиция и профессионализм таможенной службы Украины, которая должна была сразу же информировать, что идет вывоз средств защиты. Я абсолютно уверен, что это чистая небрежность - импотенция властных структур относительно системы управления. Не работает регулятор, координатор на границе, который должен информировать соответствующие государственные структуры о происходящем. А соответствующие государственные структуры реагируют так, что полтора месяца принимают решения. Я не вижу здесь никакой коммерческой составляющей, никакого сговора, я считаю, что это абсолютно чистая небрежность, за что ответственность должны нести не исполнители, а те, кто должен был принять решение.

- Но есть конкретные люди, которые это вывозили.

- За два месяца этого года из Украины было вывезено 152 тонны медицинских масок. Коммерсантом движет коммерческий интерес. Мы говорим только о действиях институтов власти, которые не сработали. Маски уже вывезены - надо делать выводы.

- 152 тонны - это 10 больших фур.

- Не важно, сколько фур. Это миллионы защитных медицинских масок, которые должны были остаться в Украине. Правоохранительные органы будут искать тех, кто должен нести ответственность, но это не должны быть стрелочники. Это должны быть люди, которые несут ответственность за принятие решений с начала февраля.

- Я не верю в то, что если бы Макаренко был руководителем таможни, он бы наблюдал за этим со стороны.

- Я остановил бы это за неделю. Как только бы информация начала ложиться на мой рабочий стол как главы Государственной таможенной службы, я бы это немедленно остановил и нашел бы способ не упустить это из страны. Проинформировал бы правительство, наступил бы на горло соответствующим министерствам и ведомствам, в том числе и премьер-министру. А у меня были такие дискуссии, определенные, с Юлией Владимировной Тимошенко. С Яценюком, когда мы решали вопрос по линии разграничения с временно оккупированными территориями. Были сложные разговоры, и постановления правительства принимались за 3 часа. К сожалению, тем, кто сейчас руководит таможенной службой, этого не хватает.

- Что сейчас происходит с таможенной службой?

- Мы имеем большую проблему. Очень серьезную государственную организацию, когда-то чрезвычайно мощную, организованную таможню мы отдали в руки любителей, которые считают таможню компьютерной игрушкой. Любители - это люди, которые случайно занимаются тем или иным, потому что так им захотелось, потому что им это интересно. Потому что это для них их амбиции, хобби, но они ничего в этом не понимают, очень хорошо умеют этим играть, но абсолютно не занимаются повседневной тяжелой, сложной работой.

- Я был в центральном аппарате Государственной таможенной службы, прошелся по коридорам, кабинетам коллег – это ужас. Эти ребята, которые пришли к управлению Государственной таможенной службой, экспериментируют уже 9 месяцев с так называемой новой таможней. Я не знаю, что такое новая таможня – Государственная таможенная служба. А мне показывают файлы, картинки на экранах о какой-то симпатичной таможне. То, что я увидел, – это ужас: неубранная территория, безнадежность в глазах сотрудников, апатия, их незащищенность. То, что я увидел в главном офисе таможенной службы, то я вижу в системе управления украинской таможни.

- В условиях коронавируса таможня обеспечена тем, что необходимо – санитарными средствами?

- Мы видели самолет с масками из Китая. Как было сказано, они будут направлены и на обеспечение правоохранителей и пограничников. Ни слова о таможенниках не было, хотя таможенники участвовали в оформлении этого самолета, этого товара ночью. Мне больно говорить о том, что сегодня ни один таможенник ни одним средством защиты централизованно не обеспечен. Все, что мы видим сегодня у таможенников, получено за свой счет и собственным ресурсом. На сегодня централизованное обеспечение средствами защиты не происходит. Мы бьем тревогу, говорим об этом. Я имел разговор с таможенными профсоюзами, чтобы нашли средства для того, чтобы закупить через профсоюзы те же маски для наших сотрудников. Сейчас мы этим занимаемся на общественных началах. Я спросил у коллег, было ли обращение руководства Государственной таможенной службы в соответствующие органы власти об обеспечении таможенников средствами защиты. Мне отвечают, что таких обращений не было.

- Что надо делать, чтобы оно заработало?

- Немедленно сменить руководство таможенной службы. Не-мед-лен-но. Я с большой симпатией отношусь к руководителю таможенной службы – он действительно талантливый человек, много разбирается в современных информационных технологиях, в вопросах диджитализации. Если бы я был главой таможенной службы, то это для меня был бы уникальный заместитель по вопросам диджитализации таможенной службы. Но я бы никогда не пустил таких талантливых, на мой взгляд, людей, к управлению этой службой. Но допустил бы лет через 5–6 работы в таможенной администрации. Первый вопрос – кадровый, и председателю правительства его нужно поднять. Не полетит этот самолет никуда с нынешним руководством таможенной службы. К сожалению, ни глава таможенной службы, ни фактически все его заместители не являются теми людьми, кто может сегодня эффективно управлять таможенной администрацией.

- У нас на первом месте стоит политическая целесообразность.

- Я стал председателем Государственной таможенной службы после 10 лет работы в таможенных органах – путь от рядового инспектора, младшего лейтенанта таможенной службы, до руководителя крупнейшей таможни. Был руководителем департамента, таможенного поста, отдела. Я ту службу прошел, изнутри увидел и, как говорят, "откашлял". Она прошла через мое сердце, через мое здоровье, я понимаю, что в ней происходит. Нужны годы, чтобы проникнуться этой службой, понять профессиональную, этическую составляющую этой службы. Когда говорят, что все таможенники негодяи и коррупционеры, то это неправда. Они не большие коррупционеры, чем все наше общество. Были времена, когда таможня была лицом государства, но в 2010 году была последняя централизованная закупка формы для таможенных органов. К сожалению, таможенная администрация осталась без хозяина, таможенная администрация является сиротой – финансирование по остаточному принципу. А таможенник работает с водителем, с брокером, с грузом, который идет, в частности, и из Италии, и из Китая. Мы должны повернуться к тем людям не только с критической стороны и говорить, что это коррупционеры и негодяи, но и понять, какую сложную работу они делают.

- В таких условиях должны быть выработаны определенные правила работы. Если они есть, знают ли о них те люди, которые сейчас пришли к руководству?

- У меня такое ощущение, что не знают. И мы говорим не только о таможне. Учимся сейчас в той ситуации, в которой мы находимся, на ходу. Это колоссальная проблема, но есть и другая проблема. Сейчас надо проанализировать, что с экспортом товаров продовольственной группы из Украины. Надо проанализировать ситуацию с вывозом критических для нашей промышленности товаров, которые могут быть. Надо посмотреть статистику и привлечь внимание руководства государства к этой ситуации. Надо проанализировать, что происходит сейчас с так называемым критическим импортом. То, что заходит сюда: товары продовольственной группы, товары, необходимые для нашей промышленности, – первоочередное таможенное оформление, беспрепятственное таможенное оформление. Белый импорт пропускать моментально, все, что связано с серым импортом, который до сих пор идет, – особенно Одесская таможня, Ягодинская таможня... У нас до сих пор действуют черные, контрабандные дыры. Серый импорт надо брать за горло, а черный – схемы уничтожать. Это надо сейчас делать.

- Был момент, когда Анатолию Макаренко пришлось переместиться в Лукьяновское СИЗО. Вы тогда включили упрямство, и пришлось переехать туда. Не жалеете, что фактически год вашей жизни выпал навсегда?

- Если скажу, что не жалею, то это будет не искренне. Это слезы моей матери, седина на висках моей жены, это трагическая страница истории моей семьи. Но в свое время я сделал выбор, и, когда я этот выбор делал, моя семья меня поддерживала. 10 лет назад, когда принималось решение по газу Фирташа, у меня был выбор – мне была предложена очень соблазнительная альтернатива. Я не жалею. О потерянном годе жизни в тюрьме, судимости, испытаниях, которые были с этим связаны, – да, но о принятом решении – нет, хотя речь шла о хорошей должности и значительных преференциях.

- Год там – это тоже школа?

- Школа. И для меня чрезвычайно важно, и для моих мужских амбиций существенно, что вместе со мной прошел этот путь инспектор таможенной службы. Инспектор, который осуществлял эту процедуру таможенного оформления своей печатью, Тарас Шепитько, которого я считаю героем и который прошел эти казематы вместе со мной от звонка до звонка. Когда мне была предложена одна ситуация, что я могу выйти на свободу раньше, то я сказал, что я без своего инспектора на волю не выйду. И так сложилось, что мы вышли в одну минуту из клетки. Он сейчас работает в таможенных органах, и он одна из самых светлых голов украинской таможни. Слава Богу, что его сейчас не "реформировали", как сейчас реформированы и изгнаны из таможенной службы десятки профессионалов.

- Вы из запорожского маленького села, были рождены в тазик с водой, после чего сказали, что будет моряком. И вот - капитан 1-го ранга, командир большой атомной подводной лодки. Откуда появилась мечта?

- Я никогда не был командиром атомной подводной лодки, я был заместителем командира атомной подводной лодки. Если бы остался, то был бы командиром, было такое желание. Так сложилось, что мальчик из села Тарасовки всегда мечтал стать военным. После 8-го класса поступал в Суворовское училище – неудачно. После 10-го – поступил.

- Книга сформировала Анатолия Макаренко?

- Книги. У меня есть библиотечный формуляр 1968 года. Мне было 4 года, когда папа меня отвел в сельскую библиотеку. Когда я получил свою первую заработную плату в 4-м классе (я работал ездовым на лошадях), 90 руб., и мама спросила, что мне купить, то я сказал: книжный шкаф. И я потом ставил на книгах цифру и свою подпись: формировал собственную библиотеку. Это настоящая эмоция, которая живет со мной всю жизнь.

- Знаю, что у вас, как "Отче Наш", - это поехать к маме.

- Неделю назад был у мамы на Запорожье. Зашел в свою восьмилетку в селе Тарасовке. Когда-то там было около 300 детей, теперь 67. Когда-то я принял такое решение и сказал, что мальчику и девочке, которые лучше всех закончат школу, я буду делать все, чтобы дети поступили в вуз. Это уже 16 детей, которым я помогал уйти из села дальше, и довольно успешно. А директор школы попросил у меня не телевизор, не ноутбук, а попросил поменять окна в школе.

- Северный флот. Идет Горбачев и Толя Макаренко, молодой лейтенант: "Спасибо, товарищ генеральный секретарь, что вы заботитесь о флоте". Вам же фотоаппарат подарили.

- Там была уникальная ситуация. Мы, возвращаясь с моря, получили приказ, что надо идти в главную базу Северного флота, в Североморск. Готовились к встрече с министром обороны Советского Союза Язовым, но на борт прибыл генеральный секретарь ЦК КПСС с женой. Это было очень серьезное событие для нас. Никто не ожидал, что он начнет с нами разговаривать, и когда он спросил, как настроение у моряков, то все оцепенели. И, как сказал потом мой командир, это были самые страшные минуты его жизни. И тут меня пробило, я сказал: спасибо за заботу о флоте, мы не подведем. Потом меня пригласили в центральный пост, и лейтенанту Макаренко за изобретательность вручили фотоаппарат. И командир сказал: спасибо тебе за мои погоны.

- А что такое подводная лодка? Какое было самое длинное погружение?

- 120 суток.

- 4 месяца нельзя выйти. А как с курением на подводной лодке?

- Я служил на различных проектах подводных лодок, и есть некоторые проекты, на которых предусмотрены комнаты для курения – малюсенький отсек. Есть вытяжная вентиляция. А там, где нет этого, то терпят ребята.

- Но все начищено?

- Реакторный отсек мы протирали спиртом. Подводная лодка, это два атомных реактора (два Чернобыле) и 20 баллистических ракет (20 Байконуров), закрыта в металлическую трубу на глубине 300 м, подо льдом. Ломали лед до 3 м. Мы, как мячик, поднимаемся, а потом своим давлением выжимаем лед. Я был молодым лейтенантом, когда мы впервые выполнили этот маневр, и командир позволил нам по очереди выйти наверх. Это была фактически географическая точка Северного полюса, и наибольшее, что я запомнил, - это запах. Потому что в подводной лодке запахов ты не чувствуешь. А когда выходишь - это запах бахчи, арбузов. Это лед, йод. Видимо, он дает такую ??специфическую эмоцию.

- Весточка о том, что родился сын, застала вас в море.

- Да. Мне вручили телеграмму, что командование Первой подводной флотилии подводных лодок поздравляет лейтенанта Макаренко с рождением тройни. Я начал сползать на палубу центрального поста. Меня ребята поддержали и где-то 15-20 минут держали интригу. Но вместо тройни - сын, который сейчас имеет рост под 2 м.

- А когда впервые взяли малыша на руки?

- В Мурманске, в аэропорту, у трапа самолета. Я впервые увидел своего сына, когда ему было уже пять месяцев.

- Была же возможность остаться там. Почему было решение вернуться домой?

- Дом, родина. Здесь пуповина, здесь корни, здесь мама, язык, будущее. И я не ошибся. На таможню я вышел из кабинета отца нынешнего спикера ВР Александра Разумкова. Когда-то на съезде комсомола я познакомился с этим замечательным человеком, и когда во времена лихолетья, безработицы будущий генерал Макаренко охранял парковку и искал работу, так сложилось, что мы нашлись с Александром Разумковым и он меня делегировал на таможню. Хотя я отказывался. Я с большой благодарностью чту память этого светлого человека.

- Системность Макаренко – это благодаря всему жизненному пути, армии или генам?

- Системность бывает разная. Системность дружбы – это системность души, системность любви – это системность сердца. Системность в работе – это принципы, которых ты придерживаешься. Мне легко было управлять таможней в свое время, потому что мне очень легко давалось слово "нет". Вот когда ты умеешь говорить "да" и за это отвечаешь и делаешь то, чтобы выполнить слово "да", но под "да" - твой профессионализм, твоя ответственность, твои будущие риски. Или когда ты говоришь "нет" и ты понимаешь, что те люди, которым ты говоришь "нет", начиная от великого политика и заканчивая вором в законе, могут тебе сделать очень плохо. И с этой стороны твоя системность – это твой характер, твой стержень, твое видение рисков. Мне как-то удавалось говорить и "да", и "нет" таким образом, что мне верили и те, и другие. Это системность.

- Сын, жена, дом, книги, друзья, общение, страна - все это составляет мир Анатолия Ма-каренко. Страна, в которую вы в свое время решили вернуться, имеет будущее?

- Я не возвращался. Я никуда не уходил. Даже когда физически я не был дома, душой я был на своей земле. И сейчас я в Киеве, а сердце мое – в моей Тарасовке. Я не просто верю, а знаю, что будущее есть. В Днепре есть университет таможенного дела и финансов, и в 14-м году, когда были крупные боевые действия на востоке, студенты встали, 600 человек, положили руку на сердце и пели гимн Украины. Я никогда не забуду их глаза, то, как они пели гимн. Я тогда убедился, что эта страна имеет большое будущее. Еще раз убедился. Сейчас мы должны понять одно: хватит играть в компьютерную игру "Украина". Это не компьютерная игра. Достаточно экспериментировать с любителями у власти. Мы их не выдержим еще одну каденцию – нас на них не хватит. В Украине чрезвычайное количество талантливых, сильных людей. Если эти люди в стране, страна имеет будущее.

- Верим, что эти люди будут задействованы во всех наших процессах. И очень хочется, чтобы свое заслуженное место в этих процессах занимал Анатолий Викторович Макаренко.

Слава Украине!

- Героям слава!

Категория: Афиша*