Наталья Королевская: В новом правительстве хорошие ребята, но это не профессионалы

Опубликованно 01.07.2020 09:40

Мага: Сегодня у меня в гостях Наталья Королевская.

Я сейчас вижу большой испуг по стране. Что у вас? Жизнь изменилась?

Королевская: Для меня жизнь разделилась на "до" и "после" в 2014 году, когда у меня дома, на моей малой родине, начались боевые действия. Тогда глаза боялись, но руки делали, потому что ты понимал, что если не ты, то кто? Когда звонят тебе тысячи людей, и ты не мог не брать трубку. И тогда мы начали действовать: под обстрелами, по минным полям вывозить людей, помогать, кормить, помогать, передавать туда помощь. Это то состояние, когда ты поборол в себе страх. Потому что у тебя не было выбора. Были десятки случаев, когда ты не знал, выживешь ты или нет, взорвется снаряд там, где ты стоишь, или в нескольких десятках метров. И когда ты этот страх переборол, то граница решений и граница здравого смысла у тебя тоже поднимается.

- Одно дело, когда ты рискуешь собой. А тут начинаются разговоры о том, что ты можешь принести беду своим детям, своим родителям. Вы придерживаетесь дезинфекционных процедур или вы относитесь не слишком серьезно к тому, что происходит вокруг?

- Я очень прагматичный и рациональный человек по сути своей. Я всю жизнь живу в режиме графика, четких поставленных целей, задач года, месяца, дня, часа. Это уже алгоритм жизни. И сейчас, безусловно, я чувствую ответственность за своих 5 детей, за своих родителей, за то, чтобы мы с мужем максимально делали все рациональные действия, чтобы их защитить. Родители мои – пожилые люди, они в полной изоляции. Мы общаемся с ними на расстоянии 3 м, когда привозим им покушать. Они не общаются также близко с детьми, потому что мы понимаем, они – группа риска. А детей мы не сможем изолировать на всю жизнь. Да, они сидят дома, на карантине, общаются с нами, и в этом есть определенный риск, но максимум усилий, набор всех обязательных процедур – их нужно выполнять.

- В Британии рассказывают страшные вещи о заболевших, но при этом у них продолжает работать метро, ездить транспорт. При этом в магазинах смели все. В Шанхае - ничего, а в Нью-Йорке - беда. Но при этом Нью-Йорк живет, немцы гуляют, а нам говорят, что нельзя.

- Один из ключевых показателей – это уровень самосознания людей и нации. Немцам сказали не подходить ближе чем на 2 м, и они это выполняют. Они учат с детства выполнять инструкции. И сейчас, когда им поставили задачи, как нужно вести себя во время карантина, люди так себя и ведут. Самосознание правителей стран еще заключается в том, чтобы выбрать правильный баланс. Потому что, с одной стороны, это здоровье людей, опасность эпидемии, а с другой стороны – экономика и последствия иррационального блокирования во время карантина. И баланс этих весов стараются сохранять. Потому что они понимают, что полная парализация всего, если у страны нет достаточный прочности, приведет потом к глобальным последствиям в виде голода, бедствия, когда людям уже неинтересен будет вирус.

- Лукашенко сказал: "Я думаю не о коронавирусе, я думаю, как мы будем из него выходить". Что мы будем иметь на выходе?

- Мне понравилась цитата: "Причиной заболевания является вирус, а причиной эпидемии является глупость". Сегодня становится абсолютно ясно, где были политические манипуляции, медийные кампании, которые нагнетались, и сейчас медийная кампания переключилась на историю с вирусом, с карантином, с блокированием мира. Это испытание для каждой страны – мир меняется. Происходит перезагрузка мировой экономики, мировой политики.

- Почему мы не слышим об Исландии, Норвегии, а в Швеции, с одной стороны, вроде восприняли, а с другой стороны, - продолжают...

- Швеция показывает всему миру, как можно четко применить сегодня умную модель защиты людей.

- У нас огромная модель.

- У кого-то был запас прочности в семье на месяц, у кого-то – на три месяца. Институт будущего сделал анализ, что в течение трех месяцев, если ситуация будет дальше блокироваться, то минимум 40% предприятий бизнеса остановится. 40% - это активная экономика. Это повлечет за собой 4-5 млн безработных. Мы приняли закон, чтобы с первого дня человек мог стать на учет и получить пособие, чтобы не остаться без средств к существованию.

- Очень многие люди пишут и звонят, что большая проблема встать на учет онлайн.

- Никакие онлайн не работают. Если раньше Центр занятости собирал в день 60-80 млн, то сегодня всего 20 млн в сутки поступлений. Доходная часть сократилась в четыре раза, потому что их доход – это ЕСВ. И если раньше обращалось 2 тыс. людей в сутки, то сегодня уже 8 тыс. людей обращается. Мы понимаем, что через месяц это уже будет 30-40 тыс. людей в сутки. А бюджет их не пересмотрен, финансовые планы не пересмотрены.

- Нашим людям говорят сидеть дома и не ходить на работу. А ВР собирается.

- Есть несколько маркеров. На прошлой неделе я проехала несколько городов Донецкой области. Мы там организовали общественный штаб, выстроили круглосуточную работу. Мы идем по трем направлениям: обеспечение одиноких людей продуктами питания, масками, средствами индивидуальной защиты. Защита врачей и соцработников. Сейчас мы уже стартуем и на всеукраинском уровне. Мы еще три недели назад обратились к Зеленскому, премьеру, спикеру, что нужно отложить сейчас политические амбиции. Пройдет карантин, и дальше будем думать о выборах. Сегодня в каждой команде есть свои профессионалы, есть свои наработанные планы, есть понимание региональной специфики. Давайте сейчас соберем лучшее, что есть, проведем хороший мозговой штурм, составим четкий, понятный антикризисный план. У нас есть пять направлений: финансовая, налоговая, экономическая, социальная политика и вопросы с местным самоуправлением. Работа всех эти пяти направлений должны быть направлена на защиту людей, на защиту медиков и на социально-экономический блок, чтобы люди, защитив себя от вируса, не оказались в борьбе с голодом. Нам нужно сегодня найти правильный баланс. Мы обратились, но в ответ тишина. Я работаю в рабочей группе ВР по принятию антикризисных решений. Мы подготовили и приняли два прекрасных базовых закона.

- А с кем вы разговаривали, и почему нет никакой реакции?

- Я уверена, что президент и правительство об этом знают, потому что мы регулярно общаемся как с министрами, так и с главами комитетов ВР, со спикером – мы все находимся на связи в режиме онлайн. Но они просто не реагируют. В Америке не становятся президентами или премьерами в 30 лет, потому что у тебя должно быть ощущение принятия решений. Нужно понимать горизонт принятия решений. Ты можешь предсказать, как твои действия повлияют на перспективу, ты должен быть в теме этого процесса. Я, когда стала министром, полгода не выходила из кабинета, пока не стала чувствовать все процессы. Тогда ты можешь принимать решения, брать на себя ответственность и понимать последствия принятия этих решений. Сейчас пришло правительство хороших молодых ребят, но их точно не назовешь гениями и точно не назовешь профессионалами. Такие профаны, к сожалению, очередные, которые закрылись в себе. Я для себя сделала вывод: они боятся конкуренции. Сейчас во всем мире время честной и открытой конкуренции. Сегодня важен результат, и не важно, чья это идея. У нас нет права на ошибку, у нас нет запаса прочности. Нам нужно так точечно и четко выверить свои решения, чтобы понимать, что они не навредят в будущем.

- Я не уверен, что Зеленский как личность боится конкуренции. Но мы видим провал по рейтингу его политической силы.

- Он много лет занимался своей профессиональной деятельностью и ее чувствовал. Он создавал те продукты, где ему не было равных. Я 12 лет занималась бизнесом, большим – было все: и минирования, и угрозы. Но я там была как рыба в воде: я его понимала, я его чувствовала. После этого я уже 12 лет занимаюсь политикой, и если сравнить меня 12 лет назад… Чтобы поменять государственную систему, ее нужно понимать, и тогда ты сможешь изменить ее.

- Зачем вам нужна была политика?

- Я занималась бизнесом, была депутатом областного совета, меня в моем родном городе поддержали шахтеры. Это была тогда больше представительская функция от крупного бизнеса в областном совете, но только тогда политика меня абсолютно не интересовала. Мне нравилось заниматься бизнесом: более 10 тыс. рабочих мест, сотни предприятий, это мощнейшая компания с огромной социальной ответственностью. И когда пришел первый Майдан, я жила в Луганской области. Я не занималась выборами, политикой. Выхожу из своего офиса и вижу, что бегают какие-то люди с плакатами, что-то пикетируют. Я у охраны спрашиваю: "Что происходит у нас под окном?" А мне отвечают: "Так пришли национализировать". И я в тот момент поняла, что политика пришла ко мне. Я десять лет с нуля создавала компанию, это 16-18 часов в сутки рабочего времени. У меня тогда еще не было семьи, и я несла ответственность только за себя. Но тогда я поняла, что эти "друзья", которые стали президентами и премьерами, начинают программу национализации, к нам прибежали какие-то смотрящие, начали рассказывать, сколько мы им должны. В Киеве это было одно, а в Луганской области, где больше 70% проголосовали за Януковича, и когда победители приехали туда устанавливать свою новую власть, то состояние было неприятное. У меня было много в Киеве друзей, и многие из них стояли на Майдане и стали министрами, руководителями ряда ведомств. Я приехала в Киев и спросила: "Ребята, это о чем?" Я возглавляла тогда Ассоциацию производителей Луганской области. У нас есть заводы, не трогайте нас – мы хотим нормально работать. Но я поняла, что они это понимают по-другому. Я пришла ночью с работы, и мне мой муж говорит: все-таки нужно идти в политику, потому что мы не выживем. Либо они нас сейчас тут съедят, либо мы пойдем в политику. Оставалось несколько недель до составления всех списков, и я честно позвонила всем, кого знала, кто занимался политикой, и спросила, у кого есть места в списках. В тот момент место было в "Батькивщине". Речь тогда шла не об идеологии – шла исключительно экономическая экспансия.

- Очень много людей поверили, что придут злобные бандеровцы и будут стрелять людей на улице.

- К сожалению, такая тоже была информационная кампания, и люди выходили защищаться от "Правого сектора", хотя в Луганской и Донецкой области никакого "Правого сектора" не было. Но и сейчас эта кампания продолжается. СБУ, прокуратура продолжают открывать уголовные дела, продолжают преследовать людей. Кто-то участвовал в референдуме, кто-то был мэром и должен был спасать город. Я приведу пример – мэр Светлодарска. Это человек, который последние шесть лет живет со своим городом, со своими людьми, на войне. Под обстрелами раздает гуманитарную помощь. Так вот, его отстранили от исполнения обязанностей, определили под домашний арест в связи с тем, что нашли, что в 14-м году он как-то не так провел сессию. И так по большинству мэров, которые за все эти годы не ощущали ничьей поддержки, кроме волонтерских, международных организаций, и на себе выносят все беды вместе с людьми во время войны. Такие вот решения работают на раскол людей, на недоверие к власти.

- А что с той стороны? Есть надежда на то, что может все вернуться туда, где оно было?

- У меня очень большая надежда была год назад, когда мы все вместе выбрали Зеленского.

- Не все и не все вместе.

- Да. Я так сказала, потому что я возглавляла штаб Донецкой области на президентских выборах, и там большинство людей его поддержали. Когда новый человек заходит в политику, у него есть как недостатки, так и преимущества. У него нет шор и нет комплексов. Это была большая надежда, что он найдет свой креативный путь, как можно сегодня быстро провести реинтеграцию. Я уверена, что от этого устали как неконтролируемая часть, так и та часть, которая соприкасается на неконтролируемой территории. И найти сегодня алгоритмы взаимодействия – перестали стрелять, перестали гибнуть люди, убрали экономическую блокаду – за год мы уже могли несколько этапов. И находиться уже совершенно на другом уровне реинтеграции. Но, к сожалению, всего этого не произошло. Сегодня команды, к сожалению, находятся в коконах. Сейчас не время рейтингов политических, сейчас время решений, действий, потому что тот, кто действует сегодня, тот будет побеждать. А мы видим отсутствие действий, как у ОП, так и у правительства. Нет четкого и понятного плана. Я живу по плану – это дисциплина, в которой ты должен жить, если ты принимаешь решения.

- Ситуация с коронавирусом на данный момент выгодна власти или нет?

- Порошенко выстраивал свою политику, что война все спишет. Чем это закончилось, мы все увидели. У нас люди мудрые. Я горжусь внутренними характерными качествами украинцев и их мудростью. Могут долго терпеть, но в какой-то момент скажут: стоп, хватит, достали. Вот так произошло с Порошенко. Я всегда говорю, что любую идею нужно постараться реализовать и вынести из этого урок. Потому что иначе с этой мечтой, с нереализованной идеей будешь жить. Наша страна еще очень молодая. У нас еще нет традиций парламентаризма, у нас еще нет тех сформированных политических команд, которые несли бы полноценную ответственность. Мы должны брать свои конкурентные преимущества, четко брать свои точки роста и объединять людей.

- Немцы выбирают Ангелу Меркель и всей страной продолжают работать как проклятые. У нас считают: мы выбрали Порошенко – пусть разбирается. Выбрали Зеленского: пусть пашет. Не может так думать мудрый народ. Мудрый народ может думать только в одном плане: мы выбрали Зеленского, мы должны пахать вместе с ним, для того чтобы он не провалился.

- Должен быть баланс. При правильной децентрализации, а у нас она успешно пошла, хотя, к сожалению, не закончена… Приехав на места, я увидела реально местные советы, терцентры, управления соцзащиты, больницы, врачей. Они без центральной власти живут и решают свои вопросы. Я горжусь тем, как люди сегодня сами самоорганизовались. Они прошли 14-й год, войну, и сейчас это все развернулось буквально за 10 дней. Там, где есть адекватная власть, они взяли на себя ответственность и это организовывают. И когда люди видят, что власть работает, на месте все под контролем, тогда и люди начинают входить в дисциплину, потому что они начинают работать в этой системе. А сегодня мы видим, что есть премьер-министр, который то делает абсолютно неадекватные заявления, то меняет министров профильных министерств. Мы видим полный разбаланс. Они не могут собраться и принять ответственно решение – дать людям план работы. Мне нравятся добрые и положительные ролики президента, там рассказывают, сколько к нам самолетов летит, но не могли бы вы дать нам, куда распределяется эта помощь? У людей была бы уверенность, если б они видели, сколько есть запасов, и, если, не дай Бог, с тобой что-то случится, тебя спасут. Тогда нет паники, тогда ты можешь мобилизовать свои усилия и действовать в этой парадигме. А что сегодня? Кто-то куда-то что-то везет? Цены везде дурные. Пенсионерам запретили без масок выходить – масок у людей нет. Цены на продукты растут. Мы два раза приняли решение в парламенте ввести госконтроль цен. Безответственность и безорганизованность, которую мы видим, - это и есть первая причина паники. А нам сегодня паника не нужна. Нам нужны трезвые последовательные решения, которые будут идти без этих политических оболочек. Для этого и нужно было создавать антикризисное правительство. Не смогли правительство - создайте единый в стране антикризисный штаб, мобилизуйте туда людей, у которых есть власть, есть возможность принимать решения и есть опыт в принятии таких решений и четкий план антикризисных действий. Мы написали план, сказали, что готовы круглосуточно работать, но боятся конкуренции, к сожалению. Не дошла еще мудрость, что ты должен не бояться, а со всеми объединиться и продемонстрировать свою силу. Тогда и будет результат.

- Вы не задумывались над тем, что, когда люди, которые вас не любят, смотрят на вас по телевизору, говорят какие-то плохие слова, то это может влиять на вас?

- Я дружу давно с известным пианистом Евгением Хмарой. Он у меня как-то спросил: как вы, политики, восстанавливаетесь? Постоянно масса ответственности, негатива. Но политиков точно так же, как деятелей искусства, вдохновляют люди. Получая их волю, веру, надежду на себя, ты идешь и делаешь то, что должен делать. Я не думаю, нравится это кому-то или не нравится, если я знаю, что я должна это сделать, если люди мне доверяют, на меня полагаются и во мне видят того человека, который должен решить их вопросы. Во времена Порошенко мы пережили преследования в режиме нон-стоп. Я могла отойти в сторону. Он присылал радикалов, обливали зеленкой, срывали мероприятия, арестовывали моих друзей, проводили обыски у меня в офисе. И мне четко сказали, что это по его команде. Когда в депутатском офисе выбивается дверь, не допускаются адвокат и народный депутат, то я понимаю, что ни один начальник не пойдет на такое решение, если у него не будет гарантий с самого верха. Если у нас блокировались выборы и полностью срывался процесс, то я тоже понимала, что никто не возьмет на себя это делать без поддержки сверху. Ты все время делал для себя выбор: уехать из страны, остаться здесь и занять лояльную позицию, со стороны за всем этим наблюдать либо идти и делать то, что ты можешь. Меня всегда вдохновляли люди, порой, даже заставляли. Я очень благодарна за это моей семье, в первую очередь моему супругу, который всегда заставит подняться, всегда мотивирует тебя на действия и на то, чтоб ты не останавливался. Очень благодарна своим родителям, потому что они всегда меня поддерживают, потому что знают, что для меня это очень важно. 

- У вас пять детей. Как их зовут?

- Валерия, Ростислав, Ярослав, Мария, Макс.

- Скажите что-нибудь Украине, той, которая вас любит и не любит.

-  Я давно не сужу людей по словам. И те миллионы людей, которые нас слушают и смотрят, тоже оценивают людей не по словам. Каждый день мы делаем выбор, и я делала выбор для себя всю свою жизнь: остаться в бизнесе или пойти в политику. Когда ты находишься в политике, ты уже выбираешь, каким тебе быть политиком: продаваться за каждое голосование или отстаивать свою точку зрения. Потом ты выбираешь, где ты будешь жить и работать. И с кем ты это будешь делать. Я родилась на Донбассе, выросла, получила там образование, и сегодня большую часть времени я провожу тоже там, с людьми, которые живут на войне. Их можно любить и ненавидеть, но они украинцы. И сила нашей страны в том, что мы очень разные. Мы говорим на разных языках, по-разному думаем, ходим в разные церкви, но в этом и наша сила, потому что мы можем объединяться и показывать миру свою веру, волю, дух. Мы страна уникальная, у нас живут очень мудрые и умные люди. Мы очень молоды, у нас еще все впереди. Период карантина – это момент, когда мы объединяем всю страну, потому что карантин – это кризис-равенство, вирус опасен одинаково для всех. Мне очень хочется, чтобы после этого вируса и карантина мы вышли абсолютно единой страной, где мы будем оценивать по поступкам и по действиям, а любить и ненавидеть исключительно по внутреннему ощущению близости к людям. И я верю, что у нас обязательно все получится. Люблю Украину, люблю украинцев и верю в нашу страну. Она у нас самая лучшая, самая уникальная.

Категория: Афиша*