Я с большим сарказмом отношусь к идее, что пенсионер в ОРДЛО будет финансировать терроризм

Опубликованно 06.03.2017 03:50

Уполномоченный ВР Украины по правам человека. Имеет два образования – филолог и юрист. С 1995 года работала в Министерстве юстиции Украины. С февраля 2001 по сентябрь 2003 года занимала должность уполномоченного по делам соблюдения Конвенции о защите прав человека и основных свобод. С сентября 2003 по декабрь 2005 года и ноябре 2006 года до января 2011 года – вице-министр юстиции Украины. До апреля 2012 года – уполномоченный правительства по делам Европейского суда по правам человека. Заслуженный юрист Украины. ВАЛЕРИЯ ЛУТКОВСКАЯ

Влащенко: Сегодня у нас есть визит уполномоченная по правам человека в Украине Валерия Лутковская.

Здравствуйте. Вы совсем недавно были в Крыму. Наши политики и чиновники говорят, что ехать в Крым - опасно. Почему вы туда пошли?

Лутковская: Наверное, действительно, опасно. Но эта ситуация не является вопросом. Важно понимать, что в Крыму являются украинские граждане, которые точно так же требуют защиты. В некоторых ситуациях, моральная поддержка, моральная, защита является более важным, чем меры защиты от некоторых граждан. В Крыму, я попала, потому что много украинцев в Крыму находится в центре содержания под стражей, содержания под стражей. Когда начались проблемы с крымом, ссылаясь на то, что необходимо вывести военные подразделения Крыма, мы забыли, что есть люди в местах лишения свободы. Пенитенциарной системы Крыма оставалась независимой, и люди, которые находились в условиях содержания под стражей, по сути, являются сегодня заложниками.

- Сколько их?

- Например, я не знаю. И я не уверена, что точно знает, пенитенциарной системы. В отношении колоний, исправительных учреждений, конечно, это известная информация. Но сколько в нем человека, никто не знает, потому что весь доход у нас есть бумага. И, соответственно, каждого направления его знает,-даже для его книги, которая, где на фиг.

- Но сколько из нас содержит заключенных в Украине, по области, кроме того, никто не знает?

- Я думаю, что этот вопрос должен быть задан Минюсту. Они занимают сегодня центральное место в системе исправительных учреждений.

- И вы один из этих заинтересованных сторон?

- Конечно. Я интересуюсь просто потому, что мы выполняем функции национального превентивного механизма против пыток. Теперь они создают электронную базу данных, в которой будет ясно. Но они создают сейчас, и я, фактически, являюсь гарантом, главный переговорщик по перемещению задержанных с неподконтрольных территорий Донбасса, контролируемых на территории.

- То, что вы видели в Крыму? Вам удалось что-то сделать?

- Мы давно ведутся переговоры с уполномоченным по правам человека в российской ФЕДЕРАЦИИ о том, что мы приложим все усилия, чтобы добиться создания механизма "Ad hoc", чтобы переместить те, которые остались в учреждениях исполнения наказаний, контролируемой территории Украины. Это ответственность Украины заботиться об этих людей, обеспечить им жизнь, здоровье и условия содержания. Но этот визит мне удалось встретиться в сизо с теми, кто сегодня обвиняют в определенного рода преступлений, - это политическое преступление. Это собрание, которое состоялось 26 февраля 2014 года под юрисдикцией Украины, в соответствии с законодательством Украины, но, тем не менее, три крымских татар обвиняют в совершении уголовного преступления по отношению к РОССИИ. Мне удалось встретиться и поговорить с А. Чийгозом, г-Негерменджи, А. Асановым. После этого мне удалось поговорить с администрацией следственного изолятора, для того, чтобы показать, что, в конце концов, Украина бросает.

- Есть ли перспективы политических заключенных? Заключенные, которые были осуждены до гибели, вряд ли стрелять?

- Я надеюсь, что здесь, как раз, перспективы. И это будет соглашение между странами, так и между двумя посредниками, потому что это гуманитарные вопросы, в том числе посредники должны решить. В отношении тех, кто обвиняется в так называемых политических преступлениях, перспектива только одна-ждать приговора, и, соответственно, после этого, решить вопрос их перемещения в Украине. Они являются гражданами Украины и имеют право. С точки зрения нашего законодательства, мы не воспринимаем решение суда, которые находились на территории Крыма, потому что это не суд, который установлен законом.

- Сколько у нас политических заключенных, захват заложников на территории Крыма и России?

- У меня есть несколько групп. Я не буду говорить о людях, потому что она меняется. Первая группа, над которой мы работаем постоянно, это те, которые уже были осуждены или находятся в стадии вынесения приговора, но на которых мы ведем переговоры, чтобы было признано, что их украинское гражданство. Это просто проблема Сенцова и Кольченко, потому, что они крымчане, они были Симферопольского сизо, и в это время был принят специальный закон для присоединения Крыма к РОССИИ, они автоматически гражданами российской федерации. Хорошо, что ни Сенцов, ни Кольченко не получили паспорт, не писал заявление о том, что они хотят быть гражданами российской федерации. То есть, они остаются гражданами Украины – они несколько раз говорили. Так и здесь, мы боремся, вы узнал, что граждане Украины и, в результате, так что их вернулся в Украину. Вторая группа-это те, кто вошел в систему конвенции о борьбе с торговлей людьми. Они подписали контракты Украины о труде в российской федерации: курьеров, перевозчиков, водителей, а затем на территории российской федерации были найдены наркотики, курительные смеси, которые запрещены в российской федерации, и они сегодня находятся в заключении.

- Они подбрасывают наркотики?

- Наверное.

- Какова цель этого?

- Я не знаю. Для меня это загадка. Но Нацполиция ответил на мой призыв к нему, и уже возбуждено уголовное производство в Украине по борьбе с торговлей людьми. Если удастся доказать, что это торговля людьми, в теории, ставших жертвами торговли людьми, не должны быть продолжены. Тогда можно будет говорить в дальнейшем, и украинцев, которые находятся под стражей в РОССИИ.

- Как вы думаете, наша проблема в том, чтобы изменить Конституцию и сделать, то, что было бы более справедливо сегодня, исторических обстоятельств, или наша проблема, чтобы выполнить любую Конституцию, которая до сегодняшнего дня?

- Вы должны изменить вектор. Конституция-это общественный договор. Этот общественный договор должен соответствовать совершенства восприятия двух сторон, власти и народа: то, что хотят обе стороны, чтобы увидеть ее в свои идеалы, мечты. И затем сосать. Мы сегодня признаем, общественного договора, которая была актуальна в 1996 году. Это - хорошо, а с 1996 года, наша Конституция считалась одной из самых прогрессивных в разделе прав человека в Европе. Она полностью соответствует Европейской конвенции о правах человека, международный пакт о гражданских и политических правах. Но, в это время, это не идеал, который доступен в отношениях власти и общества. И это должен быть новый общественный договор.

- Нарушены основные права человека в области экономической свободы. Мы имеем право платить налоги, и государство обязано, прежде чем мы оправдать налоги, что они заставляют нас платить. Введены тарифы, которые никто не мог объяснить. Как вы реагировали на это?

- Это очень трудно ответить на один шаг. Есть сложные проблемы, рассматривать с нескольких сторон. Одна из сфер деятельности нашей команды, когда мы сталкиваемся с проблемами, мы стараемся решать в комплексе. Одним из вопросов, который стоял перед нами, когда были введены эти тарифы, это вопрос получения информации: эти тарифы были сформированы? Мы работаем над тем, чтобы получить эту информацию, потому что в рамках закона о доступе к публичной информации, мы имеем право требовать открытия определенного типа информации. Но, если мы смогли сделать это быстро и просто – это просто, и был бы в реализации этого социального контракта. Но, к сожалению, получить его, мы не можем.

- Война-это всегда нарушение прав человека. Сегодня Гаагский суд рассматривает 90 жалоб по Донбассу с двух сторон. Можете ли вы, как посредник, чтобы помочь этим людям?

- Если говорить о неподконтрольной территории Донбасса – государство не помогает вообще. Государство почему-то самоустранилось и перестал выполнять даже те обязательства, которые являются безусловными.

- Считается, что, помогая людям, которые живут на оккупированных территориях, мы укрепляем группы террористов, которые держат эти территории под контроль.

- Я очень плохо относиться к этой точке зрения. Мы перестали платить социальные пособия, которые не зависят от ATO. Мы перестали платить пенсии, совершенно незаконно, кроме того, что эти основания для прекращения выплаты пенсий, как ОНА, не является.

- Политики утверждают, что они находятся на территории, получают пенсию от россии и мы.

- Тогда давайте признаем, это отступление, мы не готовы признать это. Почему то мы перестали платить пенсии? Это, во-первых. Во-вторых, я не верю, и с большим сарказмом относится к идее, что пенсионер, который получает 1200-1800 гривен, будет по-прежнему финансировать терроризм. Как мать-одиночка, которая осталась с ребенком на руках, у нее также есть деньги, которые ему положены, как социальные пособия, не дает террористам. И вот закупки угля неподконтрольной территории Луганской области, действительно, серьезный вопрос. И кто покупает уголь? Я не специалист в области отопления, как работать ТЭЦ. Я являюсь экспертом в области того, что право на пенсию и социальные льготы нарушать нельзя. Вы не можете обвинить в финансировании терроризма пенсионеров, кроме того, что вы покупаете уголь. И в этой ситуации, пенсии обязаны мы платить. И если мы еще не придуман механизм, каким образом, это проблема государства, а не проблема тех пенсионеров, которые не могут по причинам, начиная с неподконтрольной территории.

- Как вы сотрудничаете с группой в Минске на освобождение заключенных? Есть ли координация ваших действий?

- Мы сотрудничаем, обмениваться информацией. Но я не принимаю участие в обмене. Это всегда политические договоренности, и я не политикан. С другой стороны, было бы как-то очень странно, если я, как человек, понимающий, что есть территории, которая неподконтрольна украинской власти, стало легче для человека, чтобы дать на неподконтрольную территорию. Да, без сомнения, нужно искать там наших детей, которые были взяты в заложники. Но мы понимаем, что это обмен, это-в-сказать, некоторых людей, мы должны отправить на неподконтрольную территорию. Я считаю, что это жилищная политика, и я не имею права в этом участвовать.

- Ну, мы посылаем бойцов?

- Мы посылаем туда людей, которых подозреваем, или же осужден за помощь в организации террористической организации.

- И если мы имеем в местные российские войска? Русский омбудсмен сделал вас вопросы?

- Мне удалось попасть в Симферополь под стражей только как попытка провести одновременное отслеживание посещения, потому что мы в один день оказались в сизо Симферополя, и в этот же день вечером, мы оказались в сен-Николя содержания под стражей, где находятся двое граждан Украины, которых мы подозреваем в дезертирстве, и с точки зрения РФ они являются гражданами России. Они были солдатами, которые служили на территории Крыма. Был приказ двигаться в Херсонской области, но они порядок не соблюдается.

- И кадровые русские военные здесь заключенные?

- Я думаю, что этот вопрос правильнее задавать СБУ. Конечно, такой запрос есть у российского омбудсмена, и я ему отвечу, но я буду отвечать не на русских офицеров, и я буду ответить вам в отношении граждан российской федерации, которая содержит.

- Сколько из этих людей здесь, может быть?

- До 100 человек.

- Много вопросов о соблюдении прав ребенка. Часть детей из Донбасса доставили его в России. Какова судьба этих детей?

- Все дети, за исключением двух институтов, которые были на оккупированной территории Донбасса и который берет на себя ответственность государства, которые были в государственных учреждений, были перемещены в Украине подконтрольную территорию. Это было трудно, с угрозой для жизни ребенка, иногда это было через территорию российской федерации.

- Но кого-то увозила именно эта "доктор Лиза"?

- Были родители детей, и были проведены с родителями. Я тоже был с ним на контакт некоторое время, но в какой-то момент, я понял, и прекратил с ней всякие контакты. Для информации о том, что родитель ребенка и живет в семье, но он нуждается в специальной медицинской помощи, что на момент не может быть на оккупированной территории в Донбассе.

- Сколько детей она унесла?

- Это отличается от информации, и я думаю, что мы будем собирать еще очень долго. Если это родитель детей, не имеет право государство вмешиваться в решения родителей.

- И в случае нарушения прав ребенка?

- Здесь мы должны решить вопрос о наличии или отсутствии родительских прав у родителей. Мы должны решить вопрос – есть ли угрозы для жизни ребенка, и тогда государство исполняет обязанности родителей. Но пока мы не решили – родители несут полную ответственность за то, что они делают.

- Его родители-разные. Он хочет ребенка двигаться? Это не государство должно решать, кто теперь ведет с нами войну. Мы даже не знаем судьбу этих детей?

- Мы можем, конечно, попытаться отследить, но в ситуации, когда у нас нет контроля за границей, мы даже не знаем, какое количество детей, двигался через официальные границы между Украиной и российской федерацией на оккупированных территориях Донбасса. Мы будем этот вопрос найти постоянно, потому что процесс в настоящее время.

- За исключением Донбасса, мы имеем порядка 100 тысяч детей из неблагополучных семей. У вас есть инструменты быстрого реагирования на то, что с ними происходит?

- Вы идеализируете институт омбудсмена, который существует в Украине. Инструменты вмешательства Нацполиция, органы опеки и заботы. То есть, органов, созданных специально для быстрого реагирования. Но наша основная задача-сделать так, чтобы эти органы выполнять свои функции.

- Есть ли у вас истории с детьми, которые были оставлены в квартире, и один из которых умер? Здесь есть вина должностных лиц и людей, Если будет наказан чиновник, в следующий раз, что полиция не будет, когда дверь кричат дети.

- У меня есть официальный ответ Нацполиции, что полиция не вызывается. Но у меня есть информация от Кулебы, что приехала полиция. Итак, сейчас я нахожусь в процессе производства, и я не оставлю этот вопрос, пока я не пойму себя – если бы не было полиции, кто именно, и если не отреагировал, то почему?

- Как вы себя чувствуете защищенным?

- С одной стороны, я совершенно спокойно живу, работаю и играю свои обязанности. Что касается заявления на меня, я работал в качестве вице-министра юстиции, в то время, когда премьер-министры были Ю. Тимошенко, Н. Азаров, Ю. Ехануров. Я довольно долгого профессиональной карьеры, когда у меня были очень важные и очень полезные теперь, в моей работе вопросы.

- Правда ли, что ваше место "сватают" И. Луценко?

- Понятия не имею.

- У вас есть вопрос?

- Что для вас права человека?

- Это когда государство не имеет право ограничивать меня в чем-то, что не является содержанием Уголовного кодекса.

Большое спасибо, Валерия.

Категория: Афиша*